Онлайн книга «Безликий»
Справляться насчет опознания не пришлось, на крыльце морга меня дожидался Натан Ульрих. Это немного даже обеспокоило: с чего бы шефу полицейского участка самолично заниматься такими формальностями? – Жан-Пьер? – Полицейский выкинул окурок в урну и позвал меня за собой: – Идем! В морге пахло смертью. Нет, на самом деле там стоял густой дух химических реактивов и дезинфицирующих средств, но тлен и разложение ощущались словно бы даже на подсознательном уровне. Длинная комната с телами оказалась просторной и не слишком светлой. Электрические лампы горели вполнакала, лишь в одном углу сиял яркий фонарь. Туда мы и направились. Два санитара прикатили тележку с накрытым простыней телом, врач в белом халате сдернул ее и отошел в сторону. Кожа обнаженного покойника в ярком свете показалась синюшно-бледной, сам мертвец выглядел одутловатым и распухшим; сказалось нахождение в воде. И все же я узнал его с первого взгляда. Это был Жиль. – Да, это он, – произнес я, враз ощутив заполнивший покойницкую промозглый холод. – Это Жиль Гримо. Ульрих достал блокнот и сделал в нем пометку, а врач приказал санитарам: – Везите в прозекторскую! Я сглотнул и спросил: – Что с ним случилось? Патологоанатом фыркнул. – Спросите у полицейских! Натан Ульрих досадливо поморщился и уточнил мой вопрос: – Какова причина смерти? Врач указал на выход, а когда мы вышли в коридор, прикрыл за нами дверь и соизволил сообщить: – Предварительный осмотр показал единственное ножевое ранение под левой лопаткой. Точнее скажу после вскрытия, но, по всем признакам, в воду его сбросили уже мертвым. Скорее всего, смерть наступила практически мгновенно, судя по углу наклона, клинок должен был поразить сердце. Полицейский записал в рабочий блокнот: «Заколот в спину», – и уточнил: – Когда наступила смерть? – Сложно сказать, но вряд ли больше суток назад. – Последний раз его видели вчера около пяти часов вечера, – подсказал я. Ульрих кивнул, сделал очередную пометку и спросил: – Что скажете по клинку? – Клинок очень узкий и плоский, это единственное, что пока известно, – ответил патологоанатом. – Стилет? – предположил я. – Возможно. Но не буду строить предположений. Врач распрощался с нами и отправился в прозекторскую, а мы вышли на крыльцо. Там Натан Ульрих сразу закурил, потом снял котелок и пригладил тронутые сединой волосы. – Какого дьявола у вас происходит? – спросил он с нескрываемым раздражением. – Почему сразу у нас? – Не надо вот этого! – оборвал меня полицейский. – Выкладывай! – Жиль играл в карты. Вчера он собирался в Китайский квартал. Это все, что мне известно, – ответил я в общем-то чистую правду, и ничего, кроме нее. Ульрих о пристрастии убитого охранника к карточным играм был осведомлен, поэтому никаких уточняющих вопросов задавать не стал. Лишь поинтересовался: – Какое заведение он посещал? – Не знаю. – Что известно о его родне? – Боюсь, не могу с этим помочь. Кузина должна знать больше. Натан Ульрих захлопнул блокнот, не прощаясь, сбежал с крыльца и направился к стоявшему у фонтана на площади полицейскому самоходному экипажу. Тот был оборудован пороховым движком, но, в отличие от старших собратьев, брони оказался лишен. Шеф полицейского управления забрался в салон и укатил прочь; я тяжело вздохнул и отправился на поиски извозчика. Как назло, именно в этот момент резко усилился дождь, пришлось укрыться от него в попавшейся по дороге итальянской закусочной. Заодно воспользовался оказией и попросил принести двойную порцию спагетти с мясной подливой и стакан кьянти, а пока готовили заказ, позвонил в клуб и сообщил Софи дурные вести. Спагетти оказалось вкусным. Наверное. Голова была занята совсем другим. Не важно, кто подкараулил Жиля и загнал ему под лопатку заточку – китайцы или сицилийцы, никак иначе, кроме как объявление войны, это расценить было нельзя. И одними извинениями и возвратом денег теперь ситуацию уже не исправить. Дождь за окном лил все сильнее, ветер бросал капли на витрину, и через нее все виделось искаженным и смазанным. Но медленно катившую по дороге коляску с промокшим насквозь извозчиком я не пропустил. Обед уже был оплачен, поэтому я выскочил на улицу, перемахнул через лужу с мутной водой и заскочил на сиденье под брезентовый верх. – Клуб «Сирена» на Ньютонстраат! – объявил я встрепенувшемуся извозчику. Тот поскреб щеку с подживавшими после бритья порезами и уточнил: – Это у канала Меритана который? – Да! – Пять франков! – Сдурел? – Охота мокнуть по такой погоде? – Я за пятерку и намокну, и высохну! – Трешку? – умерил аппетиты извозчик. – Поехали! – согласился я, сдвигаясь на середину сиденья. Косой дождь доставал и под брезент, штанины начали промокать. Но лучше так, чем пешком до паровика топать. Извозчик взмахнул вожжами, и коляска покатила по дороге. Вдоль обочин неслись бурные ручьи, они растекались и пенились у решеток ливневых канализаций. Лужи встречались нечасто, но раз или два проносившиеся мимо самоходные коляски обдавали нас вылетавшими из-под колес брызгами грязной воды. Впрочем, дождь вскоре начал слабеть, в низких облаках появились рваные прорывы. Освещенные солнечными лучами здания оказались неуместно яркими на фоне темно-синего неба. Когда подъехали к «Сирене», тучи окончательно снесло к центру Нового Вавилона, и над нами раскинулась чистая синева. Ссыпав в заскорузлую ладонь извозчика полпригоршни набранной в бумажнике мелочи, я уже без всякой спешки дошел до крыльца клуба, поднялся на него и толкнул дверь. – Уже слышал? – спросил Антонио, непривычно бледный и смурной. – Слышал, – подтвердил я. – Полиция была? – Уехали. – А Гаспар и Лука? – Здесь. Я кивнул и отправился к Софи. Хозяйка клуба сидела за столом и с мрачным видом смотрела в гроссбух. На краю стола стояла бутылка шерри, но бокал был пуст и чист, да и выпивкой в комнате не пахло. – Что скажешь? – спросила Софи, подняв на меня взгляд зеленых глаз. – Скажу, что стоит задействовать Ульриха, понять бы только, на кого его натравить. Жиля могли зарезать и китайцы, и сицилийцы. – Или он обчистил в карты не того человека. |