Онлайн книга «Год Крысы. Путница»
Девка наконец смогла завопить, но в «курятнике» это никого не удивило. — И на помощь ты не зовешь, — довольно заключил Альк. — Потому что заплатила «наседке» не только за комнату, но и за молчание. Что бы тут ни происходило, она все равно «не услышит». Только стражу с утра кликнет: ай-ай-ай, мою новую «цыпочку» какой-то негодяй зарезал! Зарезал, а? Или вначале ощипал и выпотрошил? Теперь Альк удерживал ослабевшую девку одной рукой, а другой вытащил собственный нож, прилаженный ремешком к щиколотке. Синеглазая больше не кричала. Только шумно выдохнула, когда из царапины под грудью выступила первая капля крови и поползла между ребрами. — Ладно, — совсем другим, жестким и деловым тоном сказала девица. — Сдаюсь. Отпусти. — «Тараканиха»? — Да. Альк разжал руки и отстранился. Девица, злобно бурча под нос, завернулась в простыню и, дотянувшись до ножа, спрятала его в складках ткани. Саврянин ей не мешал: заказ провален, наемная убийца это признала и сегодня покушаться на него уже не будет. Кодекс, чтоб его! — Имени не знаю, — сразу предупредила она. — И описать тоже не смогу. Альк кивнул. Подобные сделки заключались в темноте, причем «таракан» заходил в комнату после заказчика. Обоих знал только посредник, но его право на тайну охранялось общиной, и все спорные вопросы приходилось решать на ее внутреннем суде. — Чего он хотел? — Серебряную трубочку на цепочке, с бумажкой внутри. Если печать будет цела, то заплатит вдвое. — И сколько же? Девица на миг задумалась, потом пожала плечами и назвала. — Негусто. — На самом деле заказчик не поскупился, но Альк ценил себя куда выше. Хотя за голову воришки хватило бы с лихвой. — Я уже поняла, — поморщилась девица, трогая подсохшую кровь. — Но учти — он заключил контракт на три попытки. И пачкаться можно сколько угодно, лишь бы не на глазах. — Предусмотрительный тип. Еще что-нибудь скажешь? Убийца досадливо передернула плечами: — Голос обычный. Аванс обычный. Не скупился, но цены знал. Похоже, кто-то из знати, и уже не раз пользовался нашими услугами. — Он описал именно меня? — Нет, твоего чернявого дружка. Но я посчитала, что вначале надо избавиться от тебя, раз уж все позволено. — Правильно посчитала. — Альк начал одеваться. — Слушай, белокосый… — Красотка, отпустив край простыни, смущенно поскребла тюфяк коготками. — Раз уж заказ все равно утоп в нужнике… Ты вообще-то первый, кто сумел меня скрутить. Так, может, продолжим? — Полсребра, — оскалился Альк. — И я твой. — Крысий сын! — Девица с ненавистью швырнула в саврянина подушкой. Тот с ухмылкой отбил ее локтем и, развернувшись, вышел. * * * Краснолистные сливы, главная краса и гордость дворцового сада, уже отцвели, но и без них было на что полюбоваться: ринстанский розарий уступал только чуринским, откуда каждый год выписывались новые сорта. Да и тсарский садовник был не промах — вечно ворожил над кустами, что-то там подвязывал, прищеплял, отсаживал. Со смотровой площадки угловой башни клумбы сами казались огромными розами: белая, желтая, алая… — Повторяю, — спокойно сказал тсаревич Шарес, — эта история с якобы отправленным мною в Саврию письмом — чистой воды выдумка. — Но, ваше высочество, у вашего разговора с гонцом были свидетели. — Кастий мельком бросил взгляд на пальцы тсаревича. Так впились в ограду, что ногти наполовину побелели. — Я люблю беседовать с простыми людьми. Как еще я могу узнать нужды своего народа? — Однако сразу после этого он отправился в путь. Свидетель на самом деле был только один. И то — именно видел, а не слышал, иначе все обернулось бы совсем иначе. — Значит, у него было какое-то поручение от моего отца. — Нет. — Значит, ему просто захотелось покататься, — тем же бесцветным голосом предположил его высочество. — Вы дали ему записку для коровнюха с просьбой выделить лучшее животное. — Я могу на нее взглянуть? — Шарес повернулся к Кастию, высокомерно протянул руку. Не дрожит, с одобрением отметил тот. — Он не отдал ее, только показал. — Вот мерзавец, подделал мою подпись. — Глаза тсаревича откровенно издевались над начальником тайной стражи. Но тому было не привыкать. — И печать? — Эти жулики такие умельцы. — Странно слышать от вас столь нелестные высказывания о друге детства, — с укоризной заметил Кастий. — Если не ошибаюсь, вы до последнего времени изволили принимать его в своих покоях. Наедине. — Что с того? Я и вас там принимал. Какая разница, с кем топить в вине скуку? А дети вырастают и становятся ублюдками, мерзавцами и сволочами, — мстительно повторил Шарес недавние слова его величества. — Тем не менее гонец поехал в Саврию по вашему приказу. — Поединок взглядов продолжался. — И уже не в первый раз. — Тогда почему я до сих пор не в вашем волшебном подвале? — Простите? — Где даже камни говорят, — пояснил тсаревич. — Ну что вы, ваше высочество! — вежливо возмутился собеседник. — Как можно? Вы же не какой-то преступник… — Мой отец так не считает. — Возможно, если бы вы были с ним немного откровенней… — То есть гонца вы не поймали? — презрительно перебил его тсаревич. — Он мертв, — вздохнув, «выдал» тайну Кастий — чтобы поглядеть, как Шарес на миг прикроет глаза и словно невзначай прислонится спиной к колонне. — Палач перестарался? — Голос у него остался неизменным. — Несчастный случай. — Начальник стражи, в отличие от тсаревича, владел собой намного лучше — и глазом не моргнул. — Разбойники. — Что, они явились к вам с повинной и этой небылицей? — позволил себе каплю злого ехидства Шарес — Или… за обещанной наградой? — Мы их еще ищем. — Ну вот когда найдете, тогда и приходите. — Тсаревич снова отвернулся к саду. Щепку-другую Кастий деликатно понаблюдал вместе с ним за подстригающим куст садовником и позволил себе дружеский совет: — На вашем месте я бы все-таки поговорил с его величеством начистоту. — На моем месте, — спина его высочества оставалась прямой и непреклонной, — вы бы предпочли еще немного пожить. К тому же я ничего не знаю ни о каком письме. Это досужие выдумки ваших соглядатаев, так и можете передать моему отцу. — Как скажете, ваше высочество, — смиренно согласился Кастий, не став убеждать тсаревича, что этот разговор останется между ними. |