
Онлайн книга «Закон сохранения вранья»
![]() Когда Рыськин догнал клетчатого, они принялись волтузить друг друга. И тут воздух сотрясла серия мощных ударов в дверь. Вероятно, спецслужбы наконец-то добрались до места происшествия и решили взять уборную приступом. Вероника закрыла голову двумя руками и зажмурилась. — Я случайная жертва, — шепотом бубнила она себе в коленки. — Когда меня спросят, кто я такая, так и скажу. Случайная жертва… После криков, грохота и шума борьбы все наконец стихло, и Веронику потянули за руки вверх. Потом кто-то обнимал ее за плечи и нашептывал нейтрально-успокаивающие слова, но она предпочитала не разжимать глаз и шагала вслепую. — Вам не о чем волноваться, — увещевали ее. — Психа уже поймали и увезли. И раненого увезли. Здесь остались только вы и второй свидетель его бесчинств. Тот мужчина в клетчатой рубашке. Вероника мигом распахнула глаза. — В клетчатой рубашке?! — закричала она. — Так это и есть псих! А вы что, забрали Осю?! — Извините, конечно, — хмыкнул один из ее спасителей, — но мужчина в клетчатой рубашке был жестоко избит. А.., как вы там сказали? Ося, да? Так вот, Ося был разъярен, дик и имел при себе оружие. Неужели вы не слышали, как он стрелял? — Это не он стрелял, а тот, который валялся на полу! — закричала Вероника. — Седой в бобрике! — Этот в бобрике неизвестно, выживет ли, — сердито ответили ей. — А ваш Ося в отличной форме. Бурлит, как гейзер. Знаете, как он к вам рвался? Даже зубами клацал! Очутившись на улице, Вероника принялась звонить Каретникову. — Матвей! — закричала она в трубку, когда тот ответил. — Рыськина загребли! В ментовку! — Да что ты говоришь? — изумился тот. — А за что? — Его схватили по ложному обвинению! Он ввязался в драку в уборной мебельного центра. Там был один псих, и Осю с ним перепутали. — Дорогая, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я немедленно позвоню Дьякову, он все уладит. А пока езжай домой. Я не хочу, чтобы ты шаталась по городу без охраны. Вдруг тебя опять захотят душить! Пряча телефон в сумочку, Вероника пробормотала: — Это ты, дорогой, еще не знаешь, что меня давили машиной… Водить она не умела, поэтому пришлось запереть «Жигули» и оставить их на стоянке. Выбравшись на шоссе, Вероника тотчас же увидела автобусную остановку и подумала: «Все равно я уже почти в Химках. Может быть, попробовать позвонить подруге Инны Головатовой? Вдруг она дома? Я просто обязана узнать про этот наезд как можно больше». Конечно, она сразу же подумала о стареньком «Москвиче» и женщине в зеленом. А кто бы не подумал? Возможно, есть какие-нибудь свидетели происшествия, которые описали машину Если это действительно «Москвич», за рулем которого сидела женщина, тогда человек в маске не соврал. Действительно, умереть должны все. Подруга Инны Головатовой оказалась дома и ответила на телефонный звонок сразу, будто бы сидела перед аппаратом. — Я кое-что знаю о подоплеке этого дела, — официальным тоном заявила Вероника — Не могли бы мы встретиться? Как можно скорее — Подъезжайте, — разрешила та и объяснила, каким транспортом добираться. «Еще одна училка!» — тут же поняла Вероника, когда Татьяна открыла ей дверь своей квартиры. Она была маленькой и довольно полной, со строгой прической и твердым преподавательским взглядом. Единственное, что выпадало из образа, так это огромная растянутая кофта, накинутая на плечи и завязанная узлом под подбородком. — На улице жара, а я мерзну, — жалко улыбнулась хозяйка. — Это на нервной почве, — кивнула Вероника. — Просто у вас стресс. Я сама в последнее время постоянно в стрессе, поэтому знаю наверняка. — Инночку убили! — с надрывом сказала Татьяна, доведя гостью до комнаты и свалившись на диван. — Я была с ней до самой последней минуты. Это так страшно! Представляете, она умирала и все говорила про какие-то ботинки. — Ботинки? — насторожилась Вероника. — А вы не могли бы рассказать поподробнее? — Ах, боже мой! — приложила руки к груди Татьяна. Грудь у нее была большой и высоко поднятой. «Когда-нибудь ее сделают завучем», — промелькнуло в голове у Вероники. Все завучи, которых она знала, имели такую же воинственную, забранную в броню грудь. — Инна бредила, — продолжала тем временем Татьяна. — И бред всегда начинался с одного и того же — с какого-то конверта. Она собиралась показать кому-то какой-то конверт. А потом увидела ботинки. «Те самые ботинки» — вот ее точные слова. Ее как-то беспокоили эти ботинки. Будто бы в них заключалась некая постыдная тайна, Инна узнала эту тайну и занервничала. Да, и обращалась она все время к некой Ире. Говорила: «Ира, Ира, ну у тебя и аппетиты! Сидела бы со своими пряниками!» По-моему, это чистой воды бред. — Бред, — пробормотала Вероника и сжала пальцами виски. — Но очень информативный. — А вы-то сами что знаете? — внезапно вспомнила Татьяна. — По телефону вы сказали, будто бы знакомы с подоплекой дела. Какого, кстати, дела? — О наезде на Инну. Понимаете ли, меня ведь тоже едва не сбили машиной. И все потому, что я, как и Инна, стала свидетельницей преступления. — Ну да? — открыла рот Татьяна. — Я не могу разглашать, — промямлила Вероника, в голове у которой бешено вращались шестеренки. Она просто не хотела, не могла отвлекаться на болтовню, которая ее сбивала. — Кстати, как все случилось? — Инна переходила дорогу. Дело происходило поздним вечером, было уже темно, и убийца без проблем удрал с места преступления. Говорят, Инну сбил «Москвич». Он и выскочил-то непонятно откуда! Конечно, его ищут, но… Свидетелями происшествия оказалась лишь пара припозднившихся пешеходов. Ничего вразумительного они так и не сказали. «Вот тебе и на! — думала Вероника, подпрыгивая на заднем сиденье троллейбуса и завороженно глядя в окно. — Наверное, это тот же самый „Москвич“, и Инну убила все та же женщина в зеленом. Значит, действительно ничего личного. Все дело в смерти Нелли Шульговской. Ну, допустим, я видела лысого, и он это знает. Ведь я вышла на крыльцо прямо вслед за ним, и он наверняка обернулся на стук захлопнувшейся двери. А Инна что, тоже видела лысого? То есть он засветился той ночью по полной программе? Очень, очень странно». Вероника принялась размышлять о том, что так мучило Инну Головатову перед смертью. Конечно же, говорила она не про какую не про Иру, а про Киру. Это ясно, как дважды два. «Сидела бы со своими пряниками!», вот что она сказала, подразумевая родную Кирину Тулу. С ботинками тоже все более или менее понятно. Она наверняка имела в виду ботинки Тараса Шульговского. «Те самые ботинки». Те самые, которые они обсуждали с Кирой накануне происшествия в доме отдыха. Хорошо, что Татьяна, рассказывая, употребила выражение «постыдная тайна». Это сразу же натолкнуло Веронику на мысль. |