Книга Витязь в овечьей шкуре, страница 46 – Галина Куликова

— Ты сказал, что это отвратительно… Что ты никогда не простишь человеку, который так безответствен, что проводит время с молоденькими девушками… — завывал Генрих.

— А! — встрепенулась Наташа и спросила у Симошкиной:

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать, а что?

Генрих схватился за сердце, а Негодько сообщил:

— Граждане платили девушке за стриптиз. Она приходила сюда несколько раз в неделю и красиво раздевалась.

— А что, нельзя? — весело спросила Симошкина. — Аркашка, между прочим, художник. Я, может, его модель! Он за это мне и платил. Пойди, докажи обратное!

— Не буду я ничего доказывать, — отмахнулся Негодько. — Я был введен в заблуждение вашим голым телом, в неподвижности лежавшим на кровати.

— Милиция подсматривает в окна! — пробормотал Бубрик и тоже закурил, присев на край стола.

— Интересное дело! — парировал Негодько. — А как еще милиции добывать оперативную информацию? К нам поступил сигнал, мы пошли и заглянули в окно.

— Так вас что, много? — удивился тот.

— Генрих, прекрати немедленно! — сердито сказал Покровский. — Что тебе в голову пришло задумываться о моей реакции? Это твоя личная жизнь.

— Я решил… Если ты уж со Стасом разругался… А он — твой лучший друг…

— Ты тоже — мой лучший друг, — напряженным голосом заявил Покровский. — Так что возьми себя в руки и иди домой.

— Да-да, — пробормотал эконом и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Я, пожалуй, действительно пойду.

— Мое появление здесь не имело к тебе никакого отношения. Со второго этажа я увидел Наташу, которая пряталась в кустах. И я решил взглянуть, все ли с ней в порядке. Пошел за ней и пришел к Аркадию.

— Вы следили за мной! — немедленно воскликнула та.

— Следил, — согласился Покровский без тени раскаяния. Потом перевел взгляд на Негодько и сказал:

— А я вас знаю. Вы приходили тогда в гостиницу в поисках Серохвостовой.

— Хорошая фамилия, — похвалил Бубрик. — Запоминающаяся. Почти как моя. Серохвостова…

Да, это супер.

В кармане у Негодько неожиданно зазвонил мобильный.

— Ну вот что, — сказал он, послушав некоторое время трубку. — Мне надо срочно ехать. Вы способны, — повернулся он к Покровскому, — сопроводить Наталью Смирнову с собакой до дому и потом надежно бдить?

— Да поезжайте уж, — махнул рукой тот. — Раз уж я сюда за ней пришел, уведу обратно.

Негодько коротко кивнул, проследовал к двери и ушел в темноту, пообещав Наталье:

— Не бойтесь, я вас не брошу.

— Батюшки святы! — воскликнул Бубрик, показывая на настенные часы. — Без четверти час.

— Отчаливаем, — приказал Покровский Наташе. — Аркадий, удружи нам фонарик, чтобы мы ноги себе не переломали.

Когда Аркадий принес и вручил ему фонарь, он добавил:

— Извини, что все по-дурацки вышло. И в следующий раз запирай входную дверь. Как это можно так — с незапертой дверью? Мы у себя не запираем, только когда в доме народу тьма, в другое время дверь всегда на замке.

— Зато у Аркадия окна закрыты, — заметила Наташа, — а у вас можно забраться по плющу даже на второй этаж. И дверь отдыхает.

— До вашего шумного появления в Березкино, — заметил Покровский, под локоть выводя ее на крыльцо, — никто по плющу отродясь не лазил.

— Куда вы меня ведете? Тропинка — там, — пальцем показала она.

— Вижу, вы уже наизусть дорогу выучили. Я поведу вас по асфальтовой дороге, мимо домов, чтобы к вам случайно никто не пристал — ни волки, ни маньяки.

— Вас должно заботить качество моей работы, а не мое времяпрепровождение, — запальчиво ответила Наташа, еле поспевая за ним.

— Откуда вы знаете, что должно меня заботить, а что нет?

— Оттуда!

Препираясь, они вышли на центральную улицу дачного поселка, остановились и здесь уже стали ругаться с чувством, с толком, с расстановкой. Претензии друг к другу у них были сложные и требовали длительного выяснения отношений.

— Вы что же, Бубрику тоже стриптиз показывали по ночам?

— Я?!

— Тогда где вы все время шляетесь? Приехали работать с проживанием — так живите! По крайней мере, ночуйте. А то потом приходите пьяная и лезете в постель к кому попало.

Наташа так рассердилась, что у нее захватило дух. Не помня себя от ярости, она замахнулась, готовая биться на кулаках.

— Но-но! — рявкнул он, поймав ее за руку.

— Уй-уй, отпустите! — захныкала она, приседая.

И когда он ее отпустил, отбежала на обочину, потирая руку.

— Синяк будет, дурак вы!

Из окон противоположных домов за ними с любопытством наблюдали соседи. Ни там, ни там не спали. Того соседа, что по левую руку, крики отвлекли от чтения. А молодые люди на другой стороне улицы слушали «Русское радио», от которого их отвлекла ссора. Был ровно час ночи.

— Так мы идем домой или нет? — спросил Покровский.

— Андрей! — крикнул сосед слева и лег животом на подоконник. — Что это за девчонка? Познакомь!

— Моя помощница, Наталья Смирнова. Знакомьтесь, это — Саша Пловцов.

— Чертовски приятно, — крикнул Пловцов и в ответ на его слова из-за каждого второго забора залаяли собаки.

— Кстати! — вскинулась Наташа, забыв, что они непримиримые враги. — А как же Азор? Без Азора я спать боюсь.

— А, черт! Вылетело из головы. Придется свернуть к пруду — глупый пес постоянно там болтается. Смотрите, впереди дорога сворачивает.

— Там, куда она сворачивает, темно, — заметила Наташа. — Я туда не хочу идти.

— Если что, я защищу вас грудью, — насмешливо сказал Покровский. — Пойдемте, пойдемте.

Вот не найдем Азора, придется мне делить с вами постель.

— С какой это стати?

— А вы хотите, чтобы я охранял вас, лежа на коврике?

Сопя, Наташа последовала за ним к развилке и пошла сзади, едва не наступая ему на пятки. Покровский ничего не боялся — шел вперед широким шагом и время от времени издавал короткий призывный свист. Азор не появлялся. Так они шли три минуты или четыре, и вдруг…

— Господи, что это? — спросил Покровский и неожиданно остановился.

Сделал он это так резко, что Наташа налетела на него сзади. Он схватил ее за руку, притянул к себе поближе и сильно сжал ее кисть.

— Смотрите, машина. И в ней кто-то сидит.