Онлайн книга «Всегда говори «всегда» – 2»
Чего и следовало ожидать. Гадкое чувство ревности и недоверия не давало насладиться встречей с отцом и его восторгом при виде внука. Она. Его. Обманывает. А еще вчера боялась потерять. Так бывает? Он ни черта не смыслил в тонкостях женской психологии, но понял – бывает! От этого осознания заболело сердце, застучало в висках и захотелось пить, как температурному больному. Но нужно было делать вид, что все здорово. Отец качал на руках Петьку, приговаривая: – Богатырь! Ну богатырь! А похож-то на меня! Смотри, Сергей, он на меня похож! За окном заурчал мотор Ольгиной машины. Сергей бросился из детской вниз, в гостиную, едва не поскользнулся на лестнице и, взяв себя в руки, спокойно спустился с последних ступенек. Ему было важно посмотреть ей в глаза. Ольга вошла в гостиную запыхавшаяся – бежала от гаража! – и виноватая. – Сереж! – Она натолкнулась на его взгляд и опустила глаза. – Ты дома? Почему ты дома?! – Отец приехал. – Он поцеловал ее в щеку. Все нормально, ничего страшного не произошло. Она боится его потерять, но иногда обманывает. Так бывает. – А ты куда ездила? – Я? Я ездила в агентство. У них там опять затык с проектом, представляешь! – Ольга бросила сумку на стол и весело засмеялась… Так бывает. В этом нет ничего страшного. Нужно было спросить, почему она не отвечала на звонки, но Сергей не решился. Вдруг опять соврет? Вернее, скажет неправду… И хоть не было в этом ничего страшного, кислый вкус недоверия упорно поселился на языке, заставляя неприятно сжиматься сердце… – Ну, матушка! – послышался веселый голос на лестнице. – Ну, угодила! Такого мужика мне родила! Всем внукам внук! В нашу породу! Барышев! Сразу видно! Леонид Сергеевич подошел к Ольге, обнял, расцеловал в обе щеки. – Здравствуй, Оленька! Здравствуй, милая! – Барышев-старший прихватил в обнимку с ней и сына. – Ну, ребятки, ну, молодцы! Теперь мне и помереть спокойно можно! – Папа! – Сергей отстранился и укоризненно посмотрел на отца. – Что папа? Что папа? Я ж не сказал, что завтра помирать собираюсь. Нет, дорогие мои, мне помирать не с руки. – Леонид Сергеевич широкими шагами измерил гостиную и довольно потер руки. – Во-первых, послезавтра ученый совет надо провести. Во-вторых, Петьку научить готовить прилично, на это тоже время требуется. В нашей семье все мужики на кухне королями должны быть! – Он подмигнул Ольге, и она рассмеялась. Короли на кухне ей нравились. – Ты ему хотя бы до года дашь подрасти или сегодня на кухню потащишь? – улыбнулся Сергей. – Я тебя сейчас на кухню потащу. Оленька, – Барышев-старший обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза, – могут двое почтенных мужчин, отцов семейства, капиталист-эксплуататор и простой честный доктор, похозяйничать? – Могут, могут, – смеясь, разрешила Ольга. – А ты без своей политграмоты не можешь? – Сергей с нежностью смотрел на отца. Только бы не заметил, что у него тяжко на сердце, что он избегает смотреть Ольге в глаза, а она – ему. – Так ведь и ты не можешь. Только ты этого не знаешь! Погоди! Вот красные придут!.. – Отец весело погрозил Сергею пальцем и подмигнул Ольге. – Ладно, пошли на кухню, пока конница Буденного не прискакала. Следовало и правда занять себя чем-то, чтобы не думать, почему Ольга не отвечала на звонки и почему говорит неправду… Они не успели выйти, как зазвонил телефон. Барышев взял трубку с выдающей его недоверие поспешностью, хотя и Ольга потянула руку к телефону. – Это тебя. Надежда, – через секунду сказал он ей. Она взглянула на него испуганно – догадалась, что он искал ее сегодня в агентстве? Поняла: он знает о том, что она врет? Осознала, что хоть ТАК и бывает, но у них быть не должно? Почувствовала, что у него кисло во рту, противно на душе и болит сердце? А потом был веселый и распрекрасный семейный ужин с мясным пирогом, фирменными салатами и водочкой, разумеется. С ее медицинской дозой, как выражался Леонид Сергеевич. После шести таких медицинских доз они пели романсы, как прежде, и долго гадали, кем станет Петька, когда вырастет, – врачом или капиталистом-эксплуататором. …А перед сном Ольга обнаружила в своем телефоне пятьдесят два непринятых вызова. От Сергея. Наверное, он звонил, когда она была у Митяя. И поэтому сейчас молчит, отвернувшись к стене… Да что же это за день такой! Перед Митяем она виновата, перед врачами и медсестрами тоже. А теперь вот и перед Сергеем. И перед ним – больше всего! – Сереж… – она поцеловала его в плечо. – М-м… – Сереж, я люблю тебя… – М-м-м… – Я тебе потом все обязательно расскажу, ладно? Только потом… Мне сейчас… трудно, и самой разобраться надо. Он резко развернулся, схватил ее в охапку, поцеловал. – Только ты быстрей разбирайся, Оль. А то я этому трудному морду-то набью! * * * На следующий день Надежда очень пожалела о том, что нахамила Дарье. Ну нарисовала она, ну подписала – и что? Детский сад. Найдет себе мужика хорошего и успокоится. А когда Дарья наконец успокоится, Надя посадит ее перед собой, даст карандаш и заставит нарисовать правильный портрет. Объективный. Соответствующий действительности. Как в журналах глянцевых пишут – главное не пропорции, а шарм. Вот пусть она этот шарм и рисует. И подписывает как-нибудь поэтично. Утром Надя подошла к Дарье и извинилась. – Даш, ты того… прости меня, что ли, дуру. Я вчера про твои таланты все неправильно сказала. – Надя протянула ей банку. – Вот, возьми, сметана деревенская. Для кожи лица самое то… Даша двумя пальцами взяла банку, улыбнулась. – Не грузись. Все нормально. А днем опять незаметно зашла в кабинет к Надежде и притаилась за стеллажом, когда та разговаривала с Ольгой по телефону. – Привет передавай тестю. И Петьке тоже. Ага… Надя заметила Дарью, вздрогнула, хотела даже наорать на нее – стучаться надо, а не возникать, как тень отца Гамлета. Но потом решила, пусть возникает. – Уж и забыла, когда нормально разговаривали, – пожаловалась она Дарье, положив трубку. – Все ей некогда, некогда. Конечно, ребенок маленький… – Последние слова она произнесла с некоторой мечтательностью, не заметив этого. – Это при няне-то – некогда? – усмехнулась Дарья. – А что няня? Она такая мать! Прям сумасшедшая! Все сама да сама!.. Ты Ольгу не знаешь! |