Онлайн книга «Всегда говори «всегда» – 2»
– Проходите, девушка, – окинул Ольгу строгим взглядом молоденький лейтенант. – Что значит проходите? Что здесь происходит? – Нужно было изобразить благородное возмущение, чтобы Зойка сориентировалась, узнала наконец Ольгу и перестала вести себя как умалишенная. Лейтенант окинул Ольгу оценивающим взглядом – прикинул, видно, ее финансовые возможности, вздохнул и сказал: – Что надо, тут происходит. Ох, народ! Их же город от всякого сброда чистишь, и они же еще и недовольны! Зойка тоже взглянула на Ольгу, но мельком, без интереса – не узнала, – и пнула лейтенанта ногой. – Пусти! Пусти, говорю, чего привязался? – А ну, не дергаться! – прикрикнул тот. – Немедленно отпустите эту женщину! – Ольга подергала за наручники, будто на полном серьезе собиралась содрать их с Зойки. – Спокойно, – схватил Ольгу за руку сержант. – Задержали мы ее на законном основании. У нее регистрации нет и паспорт какой-то стремный. Так что давайте, гражданочка… Ехали и езжайте, а то вон машину свою в неположенном месте припарковали, того и гляди, ГАИ нагрянет… На светофоре за Ольгиным «Лексусом» и правда скопилась пробка, а Зойка ее все не узнавала… Ольге даже обидно стало. Конечно, она изменилась с тех пор, как сидела в тюрьме, одета дорого, макияж, колечки-сережки, каблуки, но неужели вся эта мишура заслоняет ее ту, прежнюю, с которой Зойка вместе баланду хлебала и на одних нарах чалилась, а потом вместе с ней в один день из тюрьмы вышла?.. …Они тогда не то чтобы очень близки были. Так, общались иногда. В тюрьме никто к себе в душу не пускает. Статья у Зойки была тридцать седьмая – превышение пределов необходимой обороны. Она раскроила пьяному мужу череп, когда тот табуреткой замахнулся на ее новорожденного ребенка. Врачи чудом вытащили урода-алкаша с того света, и это спасло Зойку от сто пятой, поэтому присудили молодой мамаше три года и отправили за решетку вместе с маленьким сыном. Зойка сына по имени почти не называла – только «пацанчик». И было в этом что-то особенно трогательное и нежное, хотя, казалось, Зойка и нежность – понятия несовместимые… – Это подруга моя! – крикнула Ольга и даже ногой топнула для убедительности. – Это! Моя! Подруга! Милиционеры синхронно открыли рты, посмотрели на Зойку, потом на Ольгу. Слово «подруга» никак не подходило к задрипанной Зойке, когда его произносила такая шикарная дама… – Что-то непохоже, – сказал лейтенант. – А вот так? Так похоже?! – Ольга достала из сумки кошелек и протянула лейтенанту тысячную купюру. Потом подумала и добавила еще одну. С Зойки сняли наручники, и она, вдруг утратив всю свою буйность, смотрела и смотрела на Ольгу во все глаза. – Пойдем! – Ольга обняла ее и повела к машине. – Представляешь, а мне сон сегодня приснился про твоего пацанчика! Зойка отстранилась, опять внимательно посмотрела… Кажется, что-то вспыхнуло в ее глазах – догадка, озарение, смешанное с удивлением. Они сели в машину, Зойка достала из кармана спортивных штанов мятую пачку папирос, закурила. – Ну что?! – засмеялась Ольга, трогаясь с места. – Неужели не узнаешь? – Где ж тебя узнаешь! – зыркнула на нее Зойка. – Такая шмара шикарная!.. Видать, подфартило. – Подфартило, говоришь? Да, пожалуй… Подфартило. Ольга заметила неподалеку кафе и притормозила. – Пошли, кофе выпьем, – предложила она. – И вообще… Ольга вдруг подумала, что Зойка наверняка голодная – откуда ж ей сытой быть без регистрации и со «стремным» паспортом? – И вообще, я есть хочу! – весело заявила она. – Может, не стоит? – покосилась на кафе Зойка. – Пошли, пошли! Ну что ты, в самом деле! Сто лет не виделись… Они зашли в полутемный уютный зальчик и сразу привлекли к себе взгляды. Официанты и немногочисленные посетители вывернули шеи, рассматривая изысканно-шикарную Ольгу и Зойку в трениках и шлепанцах на босу ногу. Но Ольге было плевать на впечатление, которое они производят. Она выбрала столик и махнула рукой официанту, подзывая его к себе. Зойку, правда, взгляды окружающих… нет, не то чтобы смутили. Просто она захотела показать этим благополучным, холеным физиономиям, что таких, как она, надо побаиваться и уважать, а не смотреть вот так – брезгливо и удивленно. Она нащупала в трениках папиросы и закурила, блеснув золотой фиксой. Официант робко положил перед ней меню. Зойка открыла его и тут же закрыла. – Ни хрена себе! Слушай, – громко обратилась она к Ольге, – пошли отсюда! Обдираловка же! Официант даже слегка отпрыгнул от нее при этих словах, словно на лбу у Зойки было написано тюремное прошлое. – Ничего страшного! – весело рассмеялась Ольга, имея в виду здешние цены, а не ее статью. – У нас с тобой сегодня праздник, Зойка! Будьте добры… – Она быстро сделала заказ, налегая на калорийные блюда. Зойке сейчас калории не помешают. Когда пугливый официант скрылся на кухне, Ольга вздохнула: – Господи! Такое ощущение, что сто лет прошло с тех пор, как мы с тобой простились… Помнишь? – Чего не помнить-то? – усмехнулась Зойка, выпуская клубы терпкого, вонючего дыма от «Беломора». – Ну, как ты, рассказывай. – Как, как… Бабка моя сволочью оказалась. Помнишь, я тогда тебе про нее рассказывала? Ольга кивнула. После тюрьмы Зойку с ребенком должна была прописать к себе ее бабка, потому что общежития Зойка лишилась, работы тоже, и надо было как-то начинать новую жизнь. Вся надежда была на бабку. – Так вот, не прописала она нас с пацанчиком к себе… Пришлось задний ход давать. Ну, а куда в Москве с дитем без жилья, без прописки?! Смоталась я в наш с тобой родный Каменск, пацанчика у бабки забрала и в Октябрьске его в приют пристроила, чтоб поближе был… А сама опять в Москву потащилась за лучшей жизнью. Вызов в глазах Зойки смешался с тоской. Горькой, давней тоской… Принесли мясо в горшочках, борщ и сладкие булки с корицей. Зойка не стала церемониться, приступила к еде, жадно схватив булку и придвинув горшок с мясом. Ольга тоже взяла тарелку с борщом, но есть не хотелось – от этой вот Зойкиной тоски, от ее ненормального голода, оттого что «пацанчик» в приюте. Есть не хотелось, и комок сдавил горло… – Вот она где у меня, эта жизнь! – Зойка вилкой указала себе на шею. – Бывает, прям хоть с моста в реку! А что, и сиганула бы… Пацаненка только жалко. Ей-богу! Вот так, подруга… Она некоторое время ела молча, расправилась с мясом, с борщом. Ольга придвинула ей свою тарелку, Зойка и с ее порцией справилась. |