Онлайн книга «Изумрудные зубки»
|
Однажды она опоздала. Автобус сломался, и Татьяна две остановки прошла пешком. Глеб сидел и что-то быстро-быстро писал на песке тонкой палочкой. – Я опоздала! – закричала она издалека. – Еж, я больше не буду! – Никаких извинений! – отрезал он и повалил ее на песок, пытаясь губами запечатать ей рот. Она увернулась, расхохоталась и села, плотно обернув сарафаном колени. – Еж, я родителям про тебя все рассказала! – Зачем? – в его голосе промелькнул холодок. – Как зачем? – удивилась она. – Им все равно рано или поздно придется узнать о тебе. Я люблю тебя и не собираюсь скрывать этого. Я... я даже сказала, что ты женат. Пока женат. – Нет, ну я кайфую, дорогая редакция! – то ли возмутился, то ли одобрил он ее поведение и снова повалил на песок. – Господи, как папаша орал, когда узнал, что я в сентябре поеду к тебе в Москву. Как орал!! – Она рассмеялась. – «Он волк! Он столичный, развратный волк! Он растопчет тебя и бросит!» Еж, ты не растопчешь меня? Не бросишь?! – она опять рассмеялась. Он стянул с ее плеча лямку от сарафана. – Слушай, Тань, ходи так всегда. Твои джинсы мне надоели. И безликие линялые майки тоже надоели. Яркие сарафаны с пышными юбками – вот одежда для настоящей женщины. Ходи так всегда. Когда они поднялись, Глеб воскликнул: – Черт! Мой репортаж! – Какой? – Вот тут, на песке, я написал гениальный репортаж из этого города, – он показал на взрыхленный их телами песок. – Ноутбука с собой не было и я прутиком на песке... А-а! – махнул он рукой. – Еж, завтра ты будешь ждать меня здесь же и снова его напишешь! – Она прижалась к нему. – Завтра я уезжаю в Москву. Командировка закончилась. Жду тебя в сентябре в своем скромном столичном логове на проспекте Мира. – Еж, до сентября еще так много времени, я не доживу. – Она заплакала и он стал вытирать ее слезы руками. – Глазом не успеешь моргнуть, как наступит сентябрь! ...Татьяна открыла глаза. Деревья мелькали, колеса стучали, поезд мчал ее навстречу новой, московской жизни. * * * В учительской никого не было. Таня Афанасьева взяла журнал девятого «б» и вышла в гудящий и пульсирующий школьный коридор. Слезы стояли у горла, и она понятия не имела, как проведет подряд три урока литературы. Жизнь рушилась и решительно никому не было до этого дела. Ни матери, ни подругам, ни ученикам, ни коллегам, ни мужу. Особенно мужу. Он с равнодушной настойчивостью разрушал их тринадцатилетний союз. У подоконника кучковались девятиклассники. Таня вздернула вверх подбородок, чтобы эти половозрелые парни, не дай бог, не разглядели ее дрожащие губы, влажные глаза и полное отсутствие тонуса во всем теле. Она подобралась вся, напряглась, и прошла мимо них, стуча высоченными каблуками. Правило у нее было такое – чем больше неприятность, тем выше каблук. Вслед ей вдруг раздался тихий присвист и восторженный возглас: – Сексбомба!! Она остановилась как вкопанная, прямой спиной пытаясь высказать всю глубину своего возмущения. Там, за спиной, затихли, перестали, кажется, даже дышать. Поняли – блин, услышала! Поняли – наказания не избежать. Таня Афанасьева резко развернулась на каблуках и уставилась на парней, вытянувшихся перед ней по струнке. – Кто это сказал? – спросила Таня дрогнувшим голосом. – Я! – честно признался Кузнецов из девятого «б» и сделал шаг вперед из шеренги. Таня посмотрела в его круглые, рыжие глаза и ... неожиданно для себя сказала: – Спасибо, Кузнецов! Пять баллов! – Она помахала у него перед носом классным журналом и пошла дальше, отметив, что жить стало чуточку легче. День прошел, пролетел, как и многие другие такие же дни. После школы она зашла в супермаркет, купила кое-что на ужин, хотя, какой к черту ужин, когда в дверь в любую секунду может позвонить любимая на данный момент женщина Глеба! Наверное, она не уважает себя. Наверное, нужно было сразу, как только он сообщил о посетившем его новом чувстве, собрать чемодан, уйти к маме, а на следующий день подать на развод. Наверное, так нужно было бы сделать, только что делать с прочно поселившейся внутри уверенностью, что никому ты в свои тридцать восемь лет уже не понадобишься? Ни-ко-му. Ни-ког-да. Так не лучше ли сжаться в комочек, пересидеть, перетерпеть эту очередную страсть Глеба? Поскулить, поплакать, жалея себя... Глеб, как всегда сидел на кухне, курил свою трубку и что-то быстро набивал на компьютере. Таня разогрела голубцы, поставила перед ним тарелку. И перед собой поставила. Но есть не смогла, поковыряла вилкой капусту и отодвинула. – Когда она приезжает? – спросила она. – Сегодня, – с набитым ртом ответил он ей. Одной рукой Глеб расправился с голубцом, другая летала над клавиатурой ноутбука. Трубка, отложенная на время, дымилась на столе. – Глеб, я тебе совсем не нужна? – Тань, давай не будем об этом. Случилось то, что случилось. – Он отбросил вилку, закрыл ноутбук и начал раскуривать трубку. – Не будем об этом?! – Она все-таки завелась. – Я что – игрушка? Поиграл, надоела, выбросил?! – Тань, не кричи! – Он поморщился. Он не выносил выяснения отношений. Он привык, что все вокруг просто поступают так, как ему хочется, при этом продолжая к нему хорошо относиться. – Не кричи! Я люблю ее. Она такая... м-м-м, – Глеб не сразу смог подобрать слово, – ну, в общем, я не знаю, как в наше время может еще сохраниться такая женщина. Это как вода откуда-то с гор! – М-мда, моя вода попахивает городской канализацией! – усмехнулась Таня и выбросила свой голубец в мусорное ведро вместе с тарелкой. Хотелось заплакать, но слез не было. – Тань, ну что тебе стоит перенести вещи в соседний подъезд? – почти заискивающе спросил Глеб. – Ну хоть на недельку! И вообще, – он повысил голос, – ты же сама говорила, что пора разводиться! – Я не подумала, когда так говорила – усмехнулась Таня. – Слушай, а ведь я имею право на эту квартиру! Ты не имеешь права меня выгонять! Я тут прописана. Это моя квартира! – Твоя квартира в соседнем подъезде. – Глеб опять отключился от действительности, пускал сизый дым и тыкал в компьютере какие-то кнопки. – Там квартира моей мамы, – тихо сказала Таня. Она прижалась спиной к стене и чувствовала себя словно на расстреле. – Да кто ты такая?! – Глеб вскочил и уставился на нее черными, бешеными глазами. – Кто?! Таня зажмурилась. – Сексбомба, – прошептала она. Опешив, Глеб замолчал, а потом рассмеялся: |