Онлайн книга «Уж замуж невтерпеж»
|
– Эй, Балашов! Я обещаю тебе, что если ты снимешь с меня штаны, то не обязан будешь жениться! Со стороны нижней части моего туловища не возникло никакого шевеления, и я выкрикнула свой последний аргумент: – Ты же все равно ничего не увидишь! – Да не ори ты так, – подал голос Балашов. – Я просто тебя потерял. А теперь вспомнил, что у меня в кармане есть зажигалка. То, что он находится у меня с тыла с зажигалкой, мне не очень понравилось. Кажется, я даже почувствовала ее пламя где-то у коленок. – Осторожнее! – крикнула я. – Не ори, – отозвался Балашов, и до обидного неромантично содрал с меня штаны. Будто ему просто предстояло усадить свою Элю на горшок. – Толкай меня! – крикнула я. – Как? Я хотела крикнуть «нежно», но крикнула «сильно», чтобы снова не цитировать классику. Балашов понял это буквально. Он толкнул меня так, что я вылетела из дырки, словно жертва взрывной волны. Мое тренированное тело сгруппировалось, где надо, оттолкнулось как нужно, но приземлилась я больно, ободрав голые бедра, коленки, руки, и даже лоб. Не знаю, со скольких метров я летела, но более опасного трюка я ни разу в жизни не делала. Хорошо, что в этом лестничном отсеке намело прилично снега и это смягчило мое жестокое падение. – Жива? – крикнул с той стороны Балашов так, будто не рассчитывал получить утвердительный ответ. Я решила отомстить ему за все: за торт, за перья, за трупы, за молчание, за то, что он не он, и надежд никаких и ни на что... Едва отдышавшись от боли, я тоже крикнула: – Теперь твоя очередь! Он помолчал, а потом сказал тихо, и как мне показалось, заискивающе: – Я выброшу тебе оружие, ключ от всех комнат, и ты попробуешь проникнуть в дом, чтобы меня освободить. Он так сказал «освободить», что я немедленно осознала свое предназначение. – Штаны! – крикнула я. – Здесь зима, Балашов! Сначала выброси мне штаны! Потом все остальное. И зажигалку тоже. Он пропал, замолчал, и ничего не выбросил. – Эй! – позвала я. – Я потерял твои штаны! – Посвети зажигалкой! – Ее я тоже потерял. Выронил, когда тебя выпихивал. Чертов магнат рассеянный! Чертов умный, честный, добрый, начитанный и рассеянный магнат! У него осложнение на всю голову, а он думал – только на глаза! Я уже приняла решение пробежать сто метров с голым задом до будки охранников, как из окошка, словно пулеметная очередь, мне на голову посыпались ключ, штаны, пистолет и зажигалка. Я все собрала, натянула брюки, решила, что жизнь прекрасна и увлекательна, а с «02», охраной, и прочей помощью можно подождать. – Ключ от всех комнат в доме! Только подвал на щеколде, и входная дверь запирается изнутри. Попробуй попасть в дом так, как ты попала до этого! Попробуй! Утопая по колено в снегу, я добралась до знакомого окна, скинула Кирины туфли, и забралась на подоконник. Форточка перед моим носом оказалась закрыта. * * * Форточка оказалась закрыта. Это обстоятельство напугало меня больше, чем труп Ивана Палыча в шкафу. Оно напугало и парализовало меня так, что прошло несколько минут, прежде чем я догадалась эту форточку толкнуть. Она открылась. Ее вовсе не запер изнутри неведомый злодей, ее просто захлопнуло сквозняком тогда, когда мы с Балашовым обходили комнаты. Я легко проделала трюк с проникновением в дом, легко нашла дверь и, отперев ее ключом, вышла в коридор. Света в коридоре не было. Я прицелилась в темноту из пистолета и чиркнула зажигалкой. Плямя и не подумало появиться. Я чиркала, пока не заболели пальцы – безрезультатно. Наверное, в ней кончился бензин. Чего еще можно ожидать от балашовской зажигалки? И тут что-то просвистело у меня над головой. Я ощутила такие колебания воздуха, будто кто-то потряс перед моим носом раскрытой книгой. Я плашмя бросилась на пол, палец нажал на курок, грохнул выстрел, но, кажется, пуля ушла в потолок, потому что сверху посыпался дождь из мельчайшего стекла – так ссыпаются разбитые лампы. Я полежала минуту, шум затих и не повторялся. Я ползком доползла до подвала. Все-таки эту темень было не сравнить с той, подвальной, и я легко сориентировалась на первом этаже. Щеколда была тяжелая. Я дергала ее, дергала, выбилась из сил и села на пол. – Что случилось? – подал голос Балашов. Я хотела сказать, что сейчас отдохну немножечко, и все у меня получится. Я хотела это сказать, но передумала. – Балашов, – сказала я, – я не выпущу тебя отсюда. – Не понял! – крикнул Балашов. – Что значит «не выпустишь»?! Что за стрельба в доме? Открой! Ты что, заодно с ними?.. * * * – Я не выпущу тебя, Балашов, пока ты не расскажешь мне, что сказал тебе Виктор в кабинете! Теперь понял? – Зачем тебе это? Ты девочка, Снегурочка, подарок от каких-то там господ! Ты хотела принца, но промахнулась. У тебя свои тараканы, у меня свои проблемы! Зачем тебе они? Или ты все еще думаешь, что у меня хватит баксов на самую крутую собаку в мире? Открой! – Я не открою, Балашов, пока ты не расскажешь мне, что сказал тебе Виктор в кабинете. – Я могу наврать. – Не можешь. На исповеди не врут. – Ох, и много ты на себя берешь! – Много. Он замолчал. Что я затеяла, я и сама не очень хорошо понимала, но уже затеяла, и отступать было поздно. – Тебя пристрелят. Или зарежут. – Да, а подумают на тебя. Куча трупов в твоем доме, и ты – честный, добрый, начитанный. Замучаешься объяснять. Говори! – Ну, хорошо. В моем кабинете Виктор сказал мне, что я разорен. Подчистую. Что мой бизнес уже не мой, дом, прочее имущество, и даже счета в банках мне не принадлежат, и что жена моя тоже не моя – она давно живет с ним, с Виктором. – Это я уже слышала. Говори, почему бизнес, дом, прочее имущество, и даже счета в банках уже не твои. Про жену не надо, с ней и так все ясно. – Ты точно не пожалеешь, что влезла в эту историю по самые... уши? – Там видно будет. Пока ничего. Кровь по жилам бежит веселее. Говори! – Открой! – Говори! – Включи мне хотя бы свет! – Говори! – Включи свет! Я действительной очень боюсь темноты. Особенно, когда один. – Значит, говори быстрее! – Черт! А у тебя там есть свет? – Нет. Его опять кто-то выключил. |