Онлайн книга «Служба ликвидации»
|
– В порядке, – отмахнулся полковник. Волков не станет вызывать его, чтобы справиться о настроении. Это не в его стиле. Он скорее напомнит, что рабочий день у офицера ненормированный, а в сутках двадцать четыре часа. Это было ближе к истине. – Ну и отлично, – вежливо порадовался генерал и переключился на дело: – Как поживает Мотыль? Уже по вступлению Каледин понял, что речь пойдет о Сухарике, только не мог предположить, в каком русле. – Нормально, – сообщил полковник, не зная, о чем докладывать. Парень как парень. Не лучше и не хуже других. – На работу устроился. Вроде жениться собирается. Надо бы как-то поощрить да извлечь маяк… – Угу… – неопределенно пробурчал начальник. – В отношении Мотыля есть некоторые соображения. Каледин напрягся. – Тут вот какое дело, Михаил Юрьевич, – говорил генерал. – Прямо или косвенно Мотыль имел отношение к расследованию ЧП на станции. Он виделся с Пилатом, и мы не знаем, о чем они говорили… Волков придвинул стеклянную пепельницу и медленно закурил. Теперь генерал снова на коне, потому и важный. Пауза действовала Каледину на нервы, но он ждал продолжения. – Мотыль может догадываться или точно знать об истинных целях операции «Замена» и факте хищения транскодера. Исходя из этого, существует вероятность разглашения государственной тайны. Особенно опасно, если что-то просочится в прессу. Кроме того, этот маяк… Генерал состроил кислую мину. Видимо, о маяке уже шел какой-то разговор. – Если о нем узнают в Госдуме, Совете Европы или каком-нибудь обществе защиты животных, то это нанесет Службе и стране ощутимый урон. В том числе и на внешнеполитической сцене. Правозащитники даже могут подать на нас в суд… «За жестокое обращение с животными», – мысленно продолжил Каледин. – Такого в истории спецслужб еще не было, хотя перегибы имелись и похлеще… Полковник слушал Волкова и не мог понять: к чему он клонит? Слишком общие формулировки и обтекаемые фразы, похожие на выдержки из конспекта по политучебе, произносил генерал. – Можно взять с него расписку о неразглашении гостайны, – предложил разумный выход Каледин. – Кроме того, парень служил в армии, принимал присягу. Он и так… По выразительному взгляду Волкова полковник понял, что не стоит лезть с предложениями, пока тебя об этом не попросят. Он поспешил замолчать. – В общем, вы с Мотылем работали, вам его придется немножко «зачистить», – разродился указанием шеф. Каледин недоуменно посмотрел на начальника. Что такое «зачистить», он знал, но как это «немножко»? – Каким образом? – уточнил полковник. – Его надо на время изолировать. У полковника отлегло от сердца. Слава богу, ухлопать парня шеф не собирался. – Кажется, ему светил срок за сбыт и хранение краденого? – напомнил Волков. Оперативник понял, что рано радовался. – Это дело закрыто. Перед законом Мотыль чист, – возразил Каледин, чувствуя, как внутри закипает здоровый протест. – А наша операция без его участия не закончится возвращением транскодера. Ежу ясно, что скандал никому не нужен. Гораздо выгоднее засадить парня в тюрьму, пока все не утихнет. А потом уголовнику никто не поверит и вряд ли захочет с ним общаться. Если он доживет до своего звоночка. Может быть, с государственной точки зрения, если таковая имеет право существовать отдельно от гражданина, это и правильно. Каждый защищает свои интересы. Госсекреты – это священная корова. Всегда и везде. Но Сухарик защищал интересы государства, а оказалось, что эти проблемы превратились в его личные! Только для Саши и Ольги такая забота генерала об общем благе оберется настоящей трагедией, разрушенной жизнью. Нежели это нужно государству? Что-то тут не так. Однако твое личное мнение никому не интересно, Как не интересно большому паровозу знать мнение мелкого винтика в колесе о направлении движения состава. Есть приказ, и его нужно выполнять. – Как закрыли, так можно и открыть, – лаконично возразил генерал. – Свяжитесь с милицией и отыграйте вce назад. – Я не понял. Вы предлагаете буквально сдать в кутузку пацана, который нам столько помогал? – в лоб спросил полковник. Это было проявлением дерзости, поскольку вопреки стереотипу поговорку «Приказы не обсуждаются» можно уточнить, как «Обсуждаются не все». – Он же жизнью рисковал! И девчонка его. – Занимайтесь своим делом, – посоветовал начальник. – Решение принято, и вам следует его исполнить. – Хорошо, я проработаю вопрос, – выразил понимание полковник, хотя внутри отчаянно протестовал против драконовского приговора начальника. На этом совещание закончилось. Каледин взял со стола папку и вышел в секретарский предбанник. – Как сегодня шеф? – улыбнулась секретарша. – По-моему, он в хорошем настроении, – ответил расстроенный полковник. – Даже успевает шутить. – Пятница! – по-своему поняла секретарша. – Завтра выходной. Мысленно шеф уже на даче. – Вероятно. * * * Черный «Мерседес» с машинами сопровождения летел по Ленинградскому шоссе со скоростью правительственного кортежа. Гаишники не проявляли интереса к злостным нарушителям скоростного режима и безразлично отворачивались. Машины домчались до аэропорта Шереметьево и, прямиком подкатившись к залу VIP, ocтановились. Телохранители картинно застыли рядом. Из бронированного авто вылез господин Верховский и с важным видом проследовал в депутатский зал. Пройдя «зеленым коридором», бизнесмен вылетел в Лондон. * * * Бронированный «Мерседес» Голубева летел полевой полосе Киевского шоссе со скоростью более ста двадцати километров в час. Банкир не смотрел, как мелькают за окном леса, сменяются постройки. Настроение – хуже не бывает. Шеф улетел за бугор, а ему расхлебывать дерьмо. Сегодня принесли повестку в Генпрокуратуру, и вряд ли на этом все кончится. – Там за нами какая-то машина идет. По-моему, «хвост», – неуверенно сообщил водитель. – Наступает на пятки. Голубев очнулся от своих мыслей. – Которая? – спросил он. – Синяя «Аудио, – указал водитель. – Правее. Банкир бросил назад осторожный взгляд. – Странно, – произнес он. – Кто бы это мог быть? Давай-ка поднажми – может, отстанут. Стрелка спидометра поползла к отметке сто сорок… Легла на сто пятьдесят… Голубев обернулся. Преследователи начали нехотя отставать. Ну конечно – куда им против такого «Мерседеса»? И тут раздался сдавленный вопль обреченного на смерть человека. Вскрикнул шофер, чего раньше за ним не наблюдалось. В тридцати метрах впереди из бокового выезда внезапно выскочил длинный «КамАЗ». Перегородил автотрассу и неподвижно замер, подставляя бок. |