Онлайн книга «Майский сон о счастье»
|
– Это ж надо! – сказал Валера сочувственно. – И кто во главе заговора? Братья Стругацкие, небось? – Думаешь, я пьян? Я трезв. Слу-ушай. Всюду одни жиды – в редакциях, в издательствах, на студиях. Куда мне деться? Что делать русскому фантасту?! Скажи! Подскажи! Научи! – Успокойтесь, пожалуйста. – Я тут задумался как-то… и знаешь, что я понял? Евреи всегда были в авангарде, особенно в культуре, в искусстве, в литературе… Вот смотри. Спиноза – еврей, Гейне – еврей, Утесов – еврей, Эйнштейн – еврей, Эйзенштейн – еврей, Эпштейн – еврей… – А кто это – Эпштейн? – Да мой сосед, скрипач из филармонии. Слушай дальше. Чарли Чаплин – еврей. А Райкин? А Маяковский? – Ну-у. Маяковский не еврей. – Еврей! Еврей! – Да он дворянин был… Вы, Шакальский, спятили… – И Валера посмотрел на него с легким испугом. – Какие шутки? А Фрейд? А Карл Маркс?.. – И он вдруг замолчал и быстро оглянулся, зажав рот ладонью. – А Христос? – тихо вставила я. – Что?.. да-а… Да! Девочка – да! И Христос – совершенно верно! Слу-ушай, Поляков… так ведь и сам господь Бог – тоже, выходит, был еврей… раз Христос – его сын! Ты понял? Что ж это получается? Все мы, значит, всего лишь еврейские выдумки, плоды жидовского эксперимента, персонажи семитского марионеточного балагана – на потеху картавому богу-маразматику!.. – Хватит вам, Шакальский. Уймитесь. – Нет, не хватит! Я должен высказаться! Русский фантаст должен, наконец-то, высказаться!.. Шакальский взмахнул руками, отшатнулся в сторону, чуть не упал – и тут же умчался куда-то, выплевывая злые слова. Валера стоял в оцепенении. – Что с вами? – спросила я. – Он меня напугал… – прошептал Валера, и вяло улыбнулся. – Такая страсть – в таком ничтожестве… Так на чем мы остановились? – Пожалуйста, не пейте больше, – попросила я, трогая его за рукав. – Это еще почему? – У меня предчувствие – что-то случится… ну, пожалуйста, не надо больше пить. Валера нахмурился. – Я – сам по себе, – строго сказал он. – И не надо меня опекать… Кто ты такая? И вообще… Куда делась Вика? – …Как дела, молодой человек? – прогудел Бармалаев, по-медвежьи обнимая Валеру за плечи. – Пошли, брат, к столу. Я там пуншик замечательный приготовил, предлагаю отведать. – Премного благодарен! – И Валера зажмурился как кот, и потерся щекой о ладонь Бармалаева. – Вашими щедротами, так сказать… всегда-с рады-с отведать. – Зря ты так, брат. Я человек простой. Не ёрничай. Я люблю по-простому, по-мужицки. Пошли, тяпнем. И Бармалаев потащил его к столу. Я видела – Валера очень пьян. – Земляки! – поднимая бокал, а другой рукой обнимая Валеру, гудел Бармалаев. – Братья-писатели! Предлагаю выпить за молодежь, за нашу смену! Талантливые растут, черти! Аж завидно, честное слово. За молодежь! – Ах, постойте, погодите! – воскликнул Валера, вырываясь из бармалаевских объятий и оборачиваясь ко всем. – Друзья! Друзья по несчастью! У меня предложение – давайте устроим карнавал! А? Маскарад! Костюмированный бал! Когда? Ну, хоть завтра. Хоть сегодня. Да прямо сейчас!.. Бармалаев добродушно хохотнул. – Молодец, Валерка, – сказал он, хлопая его по плечу. – Беспокойный ты пацан. Ишь, чего выдумал. Маскарад! Где же мы найдем сейчас костюмы и маски? – Они вам и не нужны, – сказал Валера. – А для себя я кое-что придумал! Он налил себе в стакан хваленого пунша, выпил залпом. Отдышался. – Ох, как мне с вами весело… – медленно произнес Валера трезвым голосом, но я видела пьяное отчаяние в его глазах. – Так всю жизнь бы с вами и веселился… И он, покачиваясь, вышел из комнаты. – Ты куда, Валерка? – крикнул Бармалаев. – Пойду, наряжусь для маскарада. Мне было страшно. Я побежала вслед за ним. Но Валера куда-то исчез. Я обошла все шесть комнат, выглянула на лестничную площадку – Валеры нигде не было. Вернулась к гостям. Разыскала Вику. Она сидела на коленях у поэта Румянцева, тот целовал ее в ухо, а Вика радостно жмурилась и вздрагивала плечами. – Вика, – спросила я, – ты не видела Валеру? Он куда-то исчез… – Отзынь, – сказала Вика. – Я понимаю, он тебя обидел, но я боюсь, потому что… – …Господа! Как вам нравится новое платье короля? – раздался вдруг голос Валеры. Я обернулась и вскрикнула – он был совершенно голый! (Даже сейчас, много лет спустя, вспоминая об этом, я вздрагиваю и сомневаюсь: могло ли такое быть? Не почудилось ли мне тогда все это? Нет, помню ярко и отчетливо: он стоял посреди комнаты, в окружении застывших гостей – голый, абсолютно голый, и золотая корона, грубо вырезанная из фольги, красовалась на светло-русых его кудрях. Высокий, стройный, смуглокожий – он казался особенно красивым на фоне толстяков и уродов. Голый король – прекрасный и беззащитный). Все молчали. Наконец, Бармалаев растерянно пробурчал: – Да-а… слаб парнишка… не умеет пить. – А может, посоревнуемся – кто кого перепьет? – предложил Валера. – Что, боитесь?.. А чего это вы так вдруг переполошились? Что случилось-то? В чем дело? – И он засмеялся, оглядываясь вокруг. – Уж не стыдно ли вам? Что это вы все так съежились, засмущались?.. Продолжайте, друзья, свое веселье! Костюмированный бал в разгаре!.. – Какой он король, – фыркнул Бармалаев. – Так, шут гороховый… Хоть бы срам-то прикрыл, бесстыдник! – Валера! – воскликнула я, и бросилась к нему, и обняла его, прижалась к нему, прикрыла его наготу, заслонила его, спрятала. – Валера, Валера, Валера… так нельзя. Уйдем отсюда. Сейчас же уйдем. Я вытолкала его в коридор, в ванную комнату – там была сброшена его одежда. Заставила одеться. Помогала ему, не отходила от него, пока он не оделся полностью. – Где ты живешь? – спросила я. – И не смотри на меня так. Отвечай быстро – где ты живешь? Я отвезу тебя на такси. – В чем дело? – нахмурился он. – Что за пошлая суета? Кто ты такая? Как тебя… Лиза? – Люся! Я Люся! – Слушай, Люся… что-то случилось, да? Чего я тут натворил? Неужели я был… ах, черт… Вот что делает алкоголь. Он превращает меня… – Скажи свой адрес! – крикнула я. – Ну, пожалуйста, доверься мне. Я… я… я люблю тебя, придурок!.. я очень тебя люблю!.. и я буду с тобой, буду всегда и везде… и сейчас… и всегда… – Какая пошлость, – сказал пьяный Валера, и засмеялся. Но адрес дал. И я его отвезла. И осталась у него. |