Книга Легион, страница 68 – Дэн Абнетт

Посадка огромного судна всколыхнули местную атмосферу, Шел сильный дождь, и от кубических блоков и маслянистых черных куполов валил пар. На сорок километров корабль окружили только скалы, частицы воды в воздухе создавали невероятные радуги вокруг них.

Огромное судно Кабала, играющее золотыми и медными отблесками, было слишком большим, чтобы воспринять его целиком. Сонека с удивлением смотрел на него. Оно было слишком большим, слишком чужим, слишком… невозможным, по его мнению, Достаточно невероятным, чтобы человек мог впасть в безумие. Сонека отвел взгляд. Он уже видел чересчур много экстраординарных вещей для одной жизни.

— Это… — прошептала Рахсана, — это… совершенно…

— Я знаю, — ответил Сонека и мягко отодвинул ее, чтобы посмотреть сквозь дождь на черную оправу скал. — Не смотри на это слишком долго.

— Куда мы попали, Пето?

Он улыбнулся:

— Я не знаю. Мы сыграли свои роли. Я не думаю, что это все вопросы на сегодня. Мне кажется, происходит нечто очень масштабное. Не чувствуешь давящую тяжесть будущего?

Она кивнула и убрала вымокшие под дождем волосы с лица.

— Конечно, — сказала она.

— Это задача для более сильных умов, — ответил Сонека, — для сверхчеловеческого разума, а не для наших слабых мозгов. Мы должны доверять Астартес, чтобы выполнить то, ради чего были рождены. Мы должны доверять им, чтобы сохранить наш вид.

— Ты доверяешь им, Пето?

— Мы носим их клеймо, уксор. Думаю, слишком поздно задаваться этим вопросом.

Рахсана оглянулась. Далеко на залитой дождем платформе под охраной Астартес сидел сгорбленный Грамматикус.

— Он ненавидит нас.

— Конечно ненавидит, мы его предали.

— Это было жестоко — использовать его…

— Он использовал каждого, кто попадался ему на пути, — ответил Сонека. — И получил по заслугам. С этой дороги ему не свернуть, к тому же мы дали ему то, чего он хотел.

— Нет, ты должен понять, я любила его, — сказала Рахсана, — или думала, что люблю и что он любит меня. Я не понимала, кем он был, даже когда он прикасался ко мне. Я не понимала масштабов… всего.

— Ты никогда бы не догадалась. Пешке никогда не увидеть игру в целом.

Золотистый трап, словно гибкий язык, высунулся из борта судна Кабала, коснувшись краем каменной платформы. Астартес вскинули болтеры, контролируя каждое движение чужаков, выходящих из транспорта. Слау Дха вышел к ним с поднятой головой, украшенной гребнем, игнорируя болтеры.

— Поступил сигнал с боевой баржи, — сказал Герцог Альфарию.

— Содержание?

— Лорд командир Наматжира просит о личной вокс-аудиенции. Он волнуется, что вы начали встречу без него.

— Скажи ему, что я не могу ответить сейчас. Пусть сохраняет позицию и держит свои силы в резерве.

— Это ему не понравится, — сказал Герцог.

— Это его проблемы, — ответил Омегон.

— Это все, что я должен сказать?

— Скажи ему, что я ценю его терпение и вскоре свяжусь с ним сам, — сказал Альфарий.

Они поднялись на борт золотого корабля. Его внутренние помещения не имели ничего общего с человеческими кораблями. Пространство искажалось, закрывая одни коридоры и открывая другие. Стены мерцали мягким внутренним светом. Местами потолок, казалось, воспарял в вечность. Сонека испытывал дискомфорт. Воздух пах как жженый сахар и расплавленный пластик. На некоторое время людей оставили в зале, сформированном из трех золотых лепестков.

— Что это за шум? — спросила Рахсана.

— Я ничего не слышу, — ответил Сонека.

Появился Первый капитан Пек и шагнул к ним.

— Примарх зовет тебя, Пето.

— Меня?

— Ты нужен ему. Следуй за мной.

Сонека взглянул на Рахсану.

— Иди, — настояла она.

Пек провел его по коридорам судна Кабала в зал, где ожидали Альфарий, Омегон и Шир.

— Милорд? — сказал Сонека.

— Кабал собирается показать нам Прозрение, Пето, — сообщил Альфарий. — Насколько мы знаем, это способ восприятия, средство временного фокусирования, основанное на умениях эльдарских провидцев.

— Я не понял ничего из того, что вы мне сказали, лорд.

— Есть возможности увидеть будущее, — сказал Омегон.

— А зачем вы посылали за мной?

— Ты должен это видеть. Свидетелями должны быть Омегон и я, Шир как мощный псайкер и ты, как обыкновенный человек. Ты согласен?

— Сэр, я…

— Ты согласен? — потребовал Омегон. — У нас нет времени, чтобы тратить его впустую.

Сонека кивнул.

— Я сделаю все, что смогу, милорды, — ответил он.

— Спасибо тебе, Пето, — сказал Альфарий. — Мы готовы, — произнес он.

Стена, казавшаяся твердой, растворилась, как дым. Четверо мужчин вошли в помещение бок о бок. Зал был темным, но сиял словно жаром углей, пробивающимся отовсюду и ниоткуда конкретно. В центре находилась монолитная серебряная плита, содрогающаяся светом.

«Я — Гахет».

— Я — Альфарий, примарх Двадцатого Легиона Астартес, — ответил Альфарий.

«Добро пожаловать. Давайте узнаем остальных и вашего другого себя».

— Я — Омегон, примарх Двадцатого Легиона Астартес, — сказал Омегон.

«Добро пожаловать. Дэн, Дан, Кейт, Шир, добро пожаловать».

Шир поклонился.

«Пето Сонека, добро пожаловать».

— Привет, — сказал Сонека. — Вы у меня в голове.

«Да».

— Это не слишком приятно.

— Улавливай суть, гет, — бросил Омегон.

«Вы готовы увидеть Прозрение?»

— Да, — сказал Альфарий. — Дальнейшие уловки приведут к тому, что наши болтеры разнесут эту часть корабля на куски. Ясно?

«Да. Вы сильны, человек. Вы угрожаете. Насилие придет позже и станет вашей работой».

— Продолжим, — поторопил Омегон.

«Мы сражались с Изначальным Уничтожителем задолго до вашего появления. Xaocy нельзя позволить получить контроль над Галактикой».

— Мы это знаем, Гахет, — сказал Альфарий.

«Человеческий род зрел. Он процветал. Люди в своем невежестве особенно восприимчивы к влиянию Хаоса. Он запустил свои пальцы в человечество, надеясь сделать из него оружие».

— Человечество будет сопротивляться, — сказал Альфарий.

«Вы не будете знать, как сопротивляться. Хаос хитер. Он вызовет гражданскую войну в пределах Империума Человека, и все созданное будет уничтожено. Смотри…»