Книга Ищейки, страница 55 – Питер Ловси

— Скорее, последний из серии инцидентов. — Щеки мисс Чилмарк порозовели от негодования. — Поведение этого человека недопустимо. Оно было таковым с самого начала. Долг председателя — сделать внушение члену клуба или, по крайней мере, обеспечить хоть какой-то порядок. Но Полли смотрела на все сквозь пальцы. В один прекрасный день, безо всякого предупреждения, он явился на встречу с собакой — омерзительной псиной — с таким самодовольным видом, словно мы все должны были этому обрадоваться. Огромный, грубый, невоспитанный, злобный пес. Миссис Уайчирли ничего не сделала, несмотря на мои протесты. В позапрошлый раз он прыгнул прямо в круг и обрызгал нас с ног до головы. А на этой неделе сразу набросился на меня.

— Он вас укусил?

— Я уверена, что собирался. Его едва успели оттащить. Неудивительно, что у меня случился приступ.

Джули, сама державшая дома двух больших собак, не удержалась от замечания:

— Если бы пес хотел вас укусить, он бы это сделал. Они не любят валять дурака.

Даймонд поспешил задать новый вопрос:

— Вы думаете, мистер Дарби нарочно привел собаку, чтобы досадить вам?

— Я в этом не сомневаюсь.

— Какие-то личные счеты?

— Не помню, чтобы я давала для этого повод.

— Он живет очень уединенно, недалеко от вас, на Хэй-Хилл?

Мисс Чилмарк выпрямилась в кресле.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, мэм. Просто констатирую факт. Вы почти соседи.

— У него помойка, а не дом, — произнесла она с отвращением.

— Вы у него были?

— Помилуй бог! В этом нет необходимости. Достаточно взглянуть на окна. Я стараюсь не смотреть в ту сторону, когда прохожу мимо.

— Если учесть, как вы относитесь к этому человеку, странно, что вы не ушли из клуба. Вряд ли вам приятно его присутствие.

Ее губы сжались в твердую ярко-оранжевую линию.

— С какой стати я должна позволить ему изгнать — да, именно изгнать меня из общества, в котором я с удовольствием проводила столько времени? Скажите на милость! — В этот момент мисс Чилмарк выглядела поистине внушительно — настоящая английская леди былых времен. Она стала похожа на одного из своих предков, с каменными лицами смотревших на них с запылившихся картин.

— Простите, я просто пытаюсь понять, что вас так привлекало в этом клубе, — заметил Даймонд. — Насколько я понял, между его участниками нет ничего общего, кроме интереса к детективной литературе.

— А разве этого недостаточно? Чтобы создать группу по интересам, людям не обязательно быть похожими, как две горошины в стручке. Мы обсуждаем книги, которые нам нравятся. Вкусы у всех разные, это ясно, и никто не просит вас соглашаться со всем, что вам говорят, но сама по себе дискуссия расширяет горизонты. Без этого многие члены клуба никогда бы не пошли дальше Агаты Кристи и Дороти Сэйерс. Вы понимаете, о чем я говорю? Лично у меня куда более требовательные вкусы. Не думаю, что вы знакомы с Эко.

Даймонд что-то слышал о так называемых «борцах за экологию», которые забирались на деревья в Сэнсвике каждый раз, когда там шел ремонт дороги. Но он очень сомневался, что они могли вызвать симпатию мисс Чилмарк.

— Нет, я с ними не знаком.

— Не с ними, а с ним. Это фамилия писателя.

Джули хранила деликатное молчание.

— Умберто Эко, — произнесла мисс Чилмарк, со вкусом демонстрируя раскатистые «р» и растягивая слоги, как истинная итальянка, — величайший из современных авторов. Называть его детективным писателем — значит принижать его талант, хотя «Имя розы», несомненно, лучший из всех когда-либо написанных детективов.

— Я его смотрела, — кивнула Джули. — С Шоном Коннери.

Мисс Чилмарк поморщилась:

— Речь о книге.

— Но и фильм совсем не плох, — заметила Джули.

— Сомневаюсь. Как какое-то кино может достичь уровня настолько интеллектуальной и изощренной книги?

Джули сдержанно спросила:

— В таком случае, что вы думаете о «Маятнике Фуко»?

Сцена была восхитительной, тем более что ее никто не ожидал. Даймонд понятия не имел, кто этот Фуко и чем так интересен его маятник, но это не имело значения. Вопрос Джули ударил по мисс Чилмарк, как пушечное ядро. Она буквально потеряла дар речи.

— Я, э, не могу сказать, э, что я, как это говорится, очень хорошо разбираюсь в этом вопросе.

Прежде чем она успела прийти в себя, Даймонд спросил:

— Вы водите?

— Э… машину?

— Да. Я не представляю вас на мотоцикле.

— У меня есть маленький автомобиль. «Монтего».

— Где вы его держите?

— В платном гараже на Лэндсдаун-Мьюз.

— Цвет?

— Синий. Темно-синий. Почему вы спрашиваете?

— Регистрация?

Мисс Чилмарк назвала номер. Он начинался на букву «F» — машина была старой.

— Вы ездили на ней в понедельник после встречи в клубе?

— Конечно нет. От меня рукой подать до Св. Михаила. К тому же я была слишком потрясена историей с собакой, чтобы сесть за руль.

— Тогда как вы добрались до дома? Пешком?

— Да.

— И никто не предложил вас подвезти?

— Не помню. Если и предложили, я отказалась. Я чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы самой добраться до дома.

Даймонда как раз интересовала физическая форма мисс Чилмарк, и во все время разговора он мысленно ее оценивал. Несмотря на возраст, это была крепкая, даже сильная женщина: такая вполне могла пробить голову мужчине каким-нибудь тяжелым предметом.

— И, вернувшись домой, вы уже не выходили?

— Нет. Зачем?

— У вас был кто-нибудь в этот вечер? Посетитель?

Взгляд, которым наградила его хозяйка дома, красноречиво говорил о том, что ему лучше не переходить границы.

— Как вы смеете?

Даймонд улыбнулся.

— Поверьте, мисс Чилмарк, я не имел в виду ничего предосудительного. Я просто хотел выяснить, есть ли у вас алиби на то время, когда произошло убийство.

— Надеюсь, вы не думаете… — Она была так поражена, что у нее сорвался голос.

— Но, как я теперь вижу, его у вас нет, — закончил Даймонд. — Жаль. — Детектив тяжело поднялся с дивана и пересек всю комнату, чтобы получше рассмотреть висевший на стене групповой портрет.

Усатый мужчина в сером костюме и широком галстуке стоял, засунув большой палец в часовой кармашек и демонстрируя торчавшую оттуда золотую цепь. Его молодая жена красовалась рядом в роскошном голубом платье. В руках она держала веер из страусовых перьев. На переднем плане разместились три маленьких мальчика: один, в матросском костюмчике, с обожанием смотрел на своего отца.