Онлайн книга «Постоянное напряжение»
|
Подошел официант, высокий, стройный молодой человек. Остановился в двух шагах от столика. Словно не заметив его, Полина продолжала: – Судя по всему, резонанс будет неслабый. Но и нам с вами для этого необходимо приложить усилия. Вы согласны, дорогой Сергей? – Ну… да. – Он, словно выходя из оторопи, закивал сначала еле заметно, а потом несколько раз – быстро и глубоко, с готовностью. – Конечно, конечно! Спасибо… – Вот и замечательно, – одарила Полина его лучезарной, открывшей все ее слишком уж белоснежные зубы, улыбкой, – а пока-а… Пока что выпьем и закусим. – Наконец-то обратилась к официанту: – Так, пожалуйста, бокал вот этого «Карменера»… к мясу как раз… и – графинчик «Посольской»… Два ростбифа, два, соответственно, салата с шампиньонами и… И всё пока. Да! – и бутылочку минералки. Официант кивнул и ушел. – В пятнадцать часов, – продолжала Полина, но теперь уже вполне по-деловому, – нас ждут в издательстве, а на восемнадцать я назначила интервью для газеты «Суперклуб». Очень читаемая газета у молодежи… Такие планы. Вы не против? Спать не хотите? Все-таки колоссальная разница во времени! – Я в самолете выспался. Думал, каждую секунду буду ловить… никогда не летал, а только взлетели – отрубился… А, это, а что в интервью говорить? – Как – что? – изумилась Полина. – Смешной вы. – Пристально посмотрела на Сергея и уже как бы про себя повторила: – Милый, смешной… – И дальше – снова ему: – Вопрос всегда дает пищу для ответа. Но советую быть побойчее, журналистам и читателям это нравится. Кстати, знаете афоризм? – Нет. Полина приподняла указательный палец: – Писатель должен хватом быть!.. Так-то! Это какой-то мэтр сказал. – Да-а, это точно… А в издательстве, они уже точно, что ли, решили издать? Прямо отдельной книгой? – Не только решили, дорогой Сергей! Скажу по секрету – всё более чем на мази. Чуть ли не верстка готова. И те рассказы, что вы мне выслали, тоже включены. Все. Немного там редактор поработала, но очень осторожно. Теперь ждут только вашей подписи в договоре. – Она потянулась к Сергею через стол, сообщила почти шепотом: – Я читала договор, поспорила с ними насчет нескольких пунктов, гонорар отвоевала полохмаче, проценты с каждого купленного экземпляра. Но советую прямо так не подписывать – сразу. Поизучайте, подумайте, но в итоге соглашайтесь. Условия очень выгодны. В-вот… – Выпрямилась, помолчала. – И, знаете, Сережа, я имею наглость предложить вам… в общем, предложить себя на роль агента. Без агента сегодня, поверьте мне, ни-ку-да. Особенно если есть желание быть изданным на Западе. А это в вашем случае – более чем реально. – За границей? – не столько удивился, сколько испугался Сергей. – А где? – Пока вроде бы – вроде бы! – заинтересовались немцы и итальянцы. – М-м, неслабо! Полина улыбнулась: – Я тоже так думаю. Официант принес вино, круглый графинчик водки граммов на двести, салаты, приборы. Аккуратно и ловко расставил на столе. – Благодарю. – Полина остановила его попытку наполнить рюмку Сергея. – Мы сами. Официант поклонился и пошел в сторону кухни. – Не позавидуешь, – глядя ему вслед, произнес Сергей. – Простите? – Да я так… – Он кивнул в сторону ушедшего. – Не позавидуешь работе его… лакеем быть. Полина пожала плечами: – А по-моему, он рад. Постаивай, следи, кто как кушает, вовремя поднеси добавки. Это не асфальт укладывать. – Я бы лучше асфальт… – Да? – Снисходительная усмешка. – Это вы сейчас так говорите. А вот на улице какая жуть, метель настоящая, и кто-то сейчас там в прямом смысле слова асфальт кладет. – Но спохватилась и подняла бокал. – В сторону философию. Необходимо, как говорится, выпить! – У, да. – Сергей плеснул себе водки. – Итак, за знакомство, за, надеюсь, начало плодотворного сотрудничества! Я лично очень рада, Сережа. – Я тоже… Спасибо. Звонко чокнулись. Полина сделала глоток вина, Сергей – осушил крошечную рюмочку. – А знаете, я ведь была в ваших краях. Правда, давно, ваш город тогда почти сплошь палаточный был. Только клуб и, кажется, баня, что-то еще, – деревянные. – У-у… А теперь пятиэтажки одни. – Да? Интересно… Я тогда работала корреспонденткой на радио, совсем девчонкой еще, и вот отправили в командировку. Осветить, так сказать, великую стройку социализма. Почти месяц у вас прожила! – И как впечатления? Будто не замечая хмуроватого настроя Сергея, Полина продолжала восторженно: – Потрясающе! Такая атмосфера, все как одна семья, все молодые, веселые… – Теперь не так. Теперь голодовки устраивают, чтоб их вывезли туда, откуда приехали. Тридцать лет назад. Полина сочувствующе поджала губы: – Да, я знаю… И в рассказах ваших читала… Страшные у вас рассказы, Сережа. Страшные и сильные. Но это – правильно. Это необходимо. Голос детей романтиков. Сергей кивнул на графинчик: – Что, Полина Максимовна, еще? – Конечно! Для этого мы здесь и находимся. – Дождавшись, когда он наполнит рюмку, сказала: – Теперь ваш тост. – Гм… Да я как-то не особенно в них… Ну, за удачу, наверно, чтоб всё хорошо получилось. Да? – И отлично, отлично! Давайте чокнемся. Чокнулись. Выпили. – Сережа, а вы там родились или раньше? В автобиографии это не указано. – Там… Сто тридцать четвертый коренной житель… – О! У вас каждый новорожденный под своим номером? – Ну сначала, – поморщился Сергей. – Тогда мало рождалось… У меня приятель, Юрий, на три года старше, так он седьмой всего. Гордится очень… Тогда вот еще действительно одни палатки стояли. И роддома не было… Мать его хотели в Тынду везти, она отказалась. Решила здесь… то есть – там, на новом месте, в общем… А мои в восемьдесят пятом приехали. Хм! Как раз в тот год, когда понятно стало… Ду… – Поправился: – Глупцы просто… – Что стало понятно? – нахмурилась Полина. – Да как… Что рухнет всё скоро, что на хрен эта дорога никому не нужна… – Нет, вы что, Сереженька?! Тогда, наоборот, подъем страшный был. Новые шестидесятники… Очень светлые несколько лет… буквально два-три года. Официант принес поднос с горячим: – Пожалуйста! Когда ушел, Полина помяла, словно втирая в них крем, руки и сладковато вздохнула: – Да-а, Сережа, интересный у вас там все-таки мир. Совсем другой мир… – Да ничего, честно сказать, интересного, – перебил он, уже без спросу налив себе водки. – Яма самая настоящая. Рычать хочется… Там все шизанутыми становятся. Честно. Одни старпёры всё в комсомольцев-первопроходцев играют, другие какие-то гулаговские лагеря ищут, отец мой вдруг кипчаками увлекся. Какой-то исчезнувший великий народ… |