Онлайн книга «Довмонт. Неистовый князь»
|
– Ну вот, – глянув на обступившие дорожку деревья, Янис потеребил плащ. – Приехали, слезай. Вон по той тропке теперь. Привязав лошадь к старой рябине, Отто деловито прихватил подмышки оба бочонка и осведомился, далеко ли идти? – Да рядом тут, – его спутник сорвал с рябины веточку – отмахиваться от комаров. – Но все время в гору. Зато потом – под гору, ага. Златокудрый жмудин все же был крепким парнем. Сопел, но бочонки тащил, что и понятно – своя ноша не тянет. Уже совсем скоро узенькая тропа вывела приятелей к серому покосившемуся плетню, за которым виднелись хижина и сарай. Велев своему дружку ждать, Янис подошел к плетню и негромко позвал: – Эй, Вашко! Это я. На зов из хижины выглянул длиннорукий малый с вытянутым землистым лицом и в странной одежде – длинном белом балахоне, испачканном подозрительными бурыми пятнами. – Кого еще тут носит? – неприветливо щурясь, парняга поднял топор, валявшийся рядом с хижиной… и вдруг удивленно хмыкнул: – Янис? Ты… ты зачем здесь? Здесь не место чужим, я же предупреждал! – Извини, друг, – поправив серенький плащ, Яан развел руками. – Просто дело не терпит отлагательств. – А, вон ты о чем, – Вашко быстро обшарил глазами заросли. – Там, на тропе… покупатель? – Он. Мой давний знакомец, не сомневайся. – Расчет сразу! – хмуро предупредил длиннорукий. – Он знает. – Тогда идем. Невдалеке, на тенистом склоне холма, располагалась большая квадратная яма, скрытая сверху досками и соломой – ледник. Вокруг густо росли крапива и чертополох, а чуть ниже – малина. Заросли были те еще, не продерешься! Откинув доски, длиннорукий кивнул на хиленькую приставную лестницу, ведущую в темноту, и буркнул: – Что встали-то? Лезем. На правах хозяина он полез первым. Следом в ледник подался и Янис, а уж затем – поставив бочонки рядом – и Отто. – Поможете вытащить, – предупредил Вашко. – Тут темно, не увидим, что резать. Да и ледник. – Так что тащить-то? – Ну… вот. На старых кусках льда, покрытых соломою и крапивой, лежало обнаженное девичье тело, бледное, как сама смерть. – Красивая, – цинично хмыкнул Янис. Отто же потер руки и подогнал: – Ну, так давайте же поскорей. – Невеста велей, – поднимая труп, зачем-то пояснил Вашко. – Держите… я сейчас веревочку привяжу. Тело так и вытащили – на веревке. Разложили прямо на досках… Отто даже вздохнул: действительно, красивая девка. Что ж, так даже приятнее… – Все, можно уже? – Да. Не говоря больше ни слова, златокудрый предатель жмудин вытащил из-за пояса мясницкий разделочный нож. Примерился… воткнул, сделал надрез умело и быстро… Крови почти не была – свернулась, стекла уже. Первым делом Отто вырезал печень. Тут же и положил аккуратно в бочонок кровавый кусок мяса. Присыпал крапивою… – Это для господина Диркса, бургомистра. Печень покойников хорошо помогает от подагры. А матка покойницы – от бесплодия… это для одной богатой вдовушки, купчихи… Сейчас вырежем… Жмудин снова взялся за нож… и вдруг удивленно вскрикнул: – Она девственница? Вот славно-то, вот так славно! Девственная плева хороша от лихорадки. Особенно если ее как следует высушить и смешать с пометом серых крыс или с толченой мумией. Ах, красота какая… ах… Сбросив с себя почти всю одежду, чтоб не запачкаться, предатель резал девичий труп спокойно и тщательно, словно разделывал говядину и свинину. Да и как могло быть по-другому, коли речь шла о деньгах, о больших деньгах! В качестве лекарства все части трупов очень высоко ценились, частенько бывали случаи, когда покойников с виселиц крали почти сразу же после повешения, так, что даже приходилось выставлять стражу. – А вот и сердце! Сердце я продам одному эскулапу из Ревеля. Засолю, и продам… Эй, чтоб меня… Забыл прихватить кувшин для жира. – Так жир-то твердый, – слуга славного воеводы Сирвида Яан следил за всем процессом с большим интересом и без тени брезгливости. Его тоже интересовали сейчас только денежки… впрочем, как и всех остальных участников сего кровавого действа. – Это сейчас он твердый, да и то не особенно, – резонно заметил жмудин. – А нагреется? Солнышко припечет? Вытечет весь – прямые мне убытки. – Там внизу, есть старая крынка, – вспомнил Вашко. – Достать? – Доставай, доставай… – Угу. Младший жрец Пикуолиса Вашко давненько уже приторговывал трупами жертв, точнее сказать – их частями, весьма популярными в качестве средства избавления от болезней по всей Европе. Вообще-то, жертвы полагалось сжигать, но… Люди хотели лечиться, но не знали, как… Вернее – очень даже знали. Части мертвеца – самое оно то! – Та-ак… – окинув истерзанное тело задумчивым взглядом художника, Отто быстренько отрезал покойнице пальцы и уши – прекрасное средство от сглаза и от колик в боку. – Ой, и у меня частенько в боку колет! – вспомнил вдруг слуга. – Вот тут, слева… особенно на погоду – осенью и весной. Эй, Вашко, ты мне пару пальчиков не продашь? – Так они мои уже! – рассердился жмудин. Янис, однако же, не уступал: – Как это вои? Ты же их еще не купил! Верно, Вашко? Жрец уже выбрался из ледника, притащив большую глиняную крынку для жира, и, почуяв выгоду, тут же поддержал своего дружка: – Нет, еще не купил. Так что я могу продать, да. Дело шло к доброй драке, вполне возможно, закончившейся бы тем, что жир срезали бы с нового трупа, и, скорее всего, этим трупом стал бы златокудрый предатель Отто! Однако же тот был весьма неглуп и, адекватно оценив ситуацию, смог наступить на горло собственной алчной песне. – Ладно, договорились. Пока не купил – продавай. – Тогда я и немного жирку возьму, – вконец обнаглел Янис. – Для своего господина. – А чем платить-то будешь? – Вашко неожиданно заволновался. – У тебя что, деньги завелись? – Деньги, может, покуда и не завелись… Но кое-что имеется! Пошарив за пазухой, ушлый слуга вытащил небольшой сверток и, развернув грязную тряпицу, явил на свет божий дивной красоты перстень! Серебряный, с плоским коричневатым камнем. Тот самый, что не так уж и давно снял с убитого мальчишки-гонца. Перстень, конечно, стоил не так уж и мало… но жир и пальцы покойника можно было продать намного дороже! При виде перстня глаза жреца вспыхнули алчностью: – Беру колечко! Беру! Забирай пальцы… – Э, только не все! – с тревогой обернулся окровавленный Отто. |