Онлайн книга «У каждого свое проклятие»
|
– А где же сейчас Антонина? – спросил отец Дмитрий. Полина вздохнула, отставила в сторону квашню с тестом, уселась на табуретку и даже смахнула рукой, испачканной в муке, слезинку. – Не знаю я, где Тонька, вот как. Чтобы от этого Корсакова отделаться, ну и подзаработать, завербовалась куда-то на Север... рыбу, что ли, перебирать... или там фасовать... а может, чистить... не помню точно... Говорила, как устроится, Натку заберет. Сначала писала, что все хорошо идет: комнату сняла и даже деньги понемножку откладывает. Потом писать перестала. Толька мой начал разные запросы посылать. Так пришла бумага с печатями, что Голубева Антонина пропала без вести, а вместе с бумагой – письмо от бригадира... что ли... с кем Тонька работала... В общем, похоже, что смыло ее за борт с корабля во время какой-то ужасной непогоды. Но никто этого не видел, а потому она считается пропавшей без вести. Деньги, что она успела заработать, нам переслали. Так разве ж это деньги за Север? Так, ерунда... Натке на джинсята! А у меня своих пацанов, между прочим, трое! А тут еще Натка. Дикая, как кошка... Не в Тоньку! Похоже, вся в Корсакова! Никакого сладу с ней нет! – А познакомиться с девочкой можно? – спросила Марина. – Чего ж нельзя! Конечно, можно! – согласилась Полина и оглушительно выкрикнула: – Наташка! А ну подойди сюда! Из глубин дома в ответ на ее призыв не раздалось ни звука. – Натка!!! Кому говорю – иди в кухню! – еще раз крикнула женщина, но никто в дверях так и не появился. Полина недовольно покачала головой и сказала: – Вот подлая девка! Ни за что сама не придет! Пошли в залу, что ли! В большой комнате в глубине дома в уголке дивана сидела тоненькая бледная девчушка с очень светлыми, небрежно заплетенными косичками, настороженными глазами и копеечными сережками в крохотных ушках. – Натка! Чего тебя вечно не доорешься! – перешла в наступление Полина. – Люди вот к тебе приехали! Из самого Санкт-Петербурга! Они твою бабушку с дедушкой, говорят, знали. Гостинцев тебе привезли. Натка даже не пошевелилась при сообщении о гостинцах, которое у другого ребенка вызвало бы как минимум любопытство. Отец Дмитрий вытащил из кармана большую плитку молочного шоколада с изображением Медного всадника на обертке, которую они с Мариной купили вовсе не в Санкт-Петербурге, а в магазинчике, попавшемся им по дороге к Полине. Вместо того чтобы ухватиться за шоколадку, Наташа отвернулась и даже спрятала руки за спину. – Вот она всегда так! – зло заметила Полина, и стало ясно, что дочка Антонины надоела ей хуже горькой редьки. – Вы уж тут с ней сами... как-нибудь... а у меня... видели... тесто... Перестоится еще... Да и вообще... некогда мне... Безнадежно махнув в сторону девочки полной рукой, Полина отправилась поближе к своему тесту. Марина подождала, пока она скроется из вида, и попросила отца Дмитрия достать из сумки шкатулку Пелагеи. Тот недоуменно пожал плечами, но шкатулку все-таки достал. Пока Марина молча искала среди драгоценностей маленькие золотые сережки с красными камешками, которые приглянулись ей еще в спальне бабушки Бориса, Натка сидела все так же, отвернувшись от гостей и заложив руки за спину. Найдя серьги, Марина подсела на диван к девочке и сказала: – Наташа, посмотри, пожалуйста, что мы тебе еще привезли, кроме шоколадки. Девочка не шелохнулась, и Марине пришлось продолжить: – Это такие камешки драгоценные... Я думаю, что они называются рубинами. У тебя будут сережки, как у маленькой принцессы! На слове «принцессы» плечико девочки дрогнуло. Марине пришлось еще раз повторить: – Посмотри, пожалуйста! Натка чуть повернула голову и бросила быстрый взгляд на Маринину ладонь. То, что на ней лежало, девочку все же заинтересовало, она наконец повернулась и с восхищением уставилась на серьги. Марина молчала, и Натке пришлось что-нибудь сказать. Слабым тихим голоском она спросила: – Это что? – Я же сказала: сережки. Хочешь, я вдену их тебе в ушки? – Тетя Поля заругает. – Не заругает. Сережки тебе оставила бабушка. – А где она? – спросила Натка, не отрывая зачарованного взгляда от сережек. – Бабушка, к сожалению, уже умерла, но, когда еще была жива, эти сережки просила непременно тебе передать, если мы вдруг с тобой встретимся. Давай я тебе их вдену. Девочка, напряженно улыбаясь, подставила свое сильно порозовевшее ушко. Марина вытащила из него легонькую гигиеническую сережку и вдела красный камешек. Потом вставила новую серьгу и в другое ушко Натки. – Не тяжелые? – спросила Марина. – Нет... – еле выдохнула девочка, боясь пошевелиться. Марина оглядела комнату, нашла зеркало, висящее на стене у дверей, подвела к нему Натку и сказала: – Погляди, как красиво! Тебе нравится? Девочка кивнула со счастливым лицом. Тут к ней приблизился отец Дмитрий с шоколадом и спросил: – Может быть, шоколадку все же возьмешь? Натка протянула руку к яркой плитке и в свою очередь спросила: – Тоже от бабушки? Отец Дмитрий рассмеялся: – Нет, это от нас с Мариной Евгеньевной. Девочка наконец широко улыбнулась. Отец Дмитрий взял ее на руки и сказал: – Ну а теперь, Натка, рассказывай, как живешь. – Хорошо живу, – еле слышно пробормотала девочка. Дмитрий сел на диван, посадил ее к себе на колени и спросил: – Подружки-то у тебя есть? – Нет. – А почему? – Не знаю... – Ну а с братьями дружишь? – С Петькой-Колькой-Витькой? – скороговоркой уточнила Натка. – С ними самыми! – Нет. Они больно щиплются и дразнятся. – И как же они дразнятся? – Они дразнятся Мишкиной девкой... и приблудком... Отец Дмитрий вскинул вмиг потемневшие глаза на Марину. Она сочувственно покивала. – Ну а где сейчас эти братцы, которые дразнятся? – опять спросил девочку Дмитрий. – Так в школе же, – ответила Наташа, и взрослому человеку осталось только сказать: – Ах да... – и выдавить из себя очередной вопрос: – А ты в школу хочешь? – Нет, – все так же односложно ответила девочка. Отец Дмитрий догадывался, что может ответить Натка, но все же спросил: – Почему? И Наташа дала тот ответ, которого он и ожидал: – Там Петька-Колька-Витька... – Ну, как вы тут? – раздался голос зашедшей в комнату Полины. – Слышу, все ж таки разговорились... – Она увидела зажатый у девочки в руках шоколад и спросила ее: – Ты хоть гостей-то поблагодарила за гостинец? |