Книга Полночный прилив, страница 14 – Стивен Эриксон

Сэрен Педак продолжала смотреть на огонь – беспечную трату дров, согревавшую Бурука Бледного, пока он напивался, мешая вино с белым нектаром; она старалась унять тик в углу рта, непрошеную и неприятную ироническую усмешку, выражавшую горькое веселье по поводу близящегося соединения разбитых сердец.

Бурук Бледный вез с собой секретные инструкции – занимавший целый свиток список поручений от других торговцев, спекулянтов и чиновников; и даже, похоже, от самого Королевского Двора. И что бы ни подразумевали эти инструкции, их содержание убивало Бурука. Вино он всегда любил, но без добавления обольстительного разрушителя – белого нектара. Только в этом путешествии он начал использовать новое топливо для угасающей души; в этом топливе он готов был утонуть, как в глубинах залива Предела.

Еще четыре года. Наверное.

Нереки обступили пришедшего, десятки голосов сплелись в суеверном бормотании, словно прихожане молили особо привередливого бога. Он пытался, выдавая лишь глазами, как неприятны ему бесконечные объятия, сказать каждому что-то – что-нибудь, что не сочли бы благословением. Он хотел сказать, что вовсе не достоин такого почитания. Он хотел сказать, что сам – сплошная неудача, как и они сами. Все они потеряны в этом мире с ледяным сердцем. Он хотел сказать… но Халл Беддикт ничего не говорил. По крайней мере, ничего столь отважно беззащитного…

Бурук Бледный встрепенулся и заморгал мутными глазами.

– Кто там?

– Халл Беддикт, – ответила Сэрен Педак.

Торговец облизнул губы.

– Старый посланник?

– Да. Хотя я не советовала бы так его называть. Он давно вернул королевский жезл.

– И тем самым предал летери, – засмеялся Бурук. – Бедный честный дурачок. Честь требует бесчестия, забавно, да? Доводилось видеть ледяную гору в море? Ее без устали грызут снизу жадные зубы соленой воды. Вот так.

Он запрокинул бутылку, и Сэрен глядела, как дергается его кадык.

– Бесчестье вызывает жажду, Бурук?

Он опустил бутылку, выпучив глаза. Потом слабо улыбнулся.

– Страшную, аквитор. Я как тонущий человек, который глотает воздух.

– Только это не воздух, а вода.

Бурук пожал плечами.

– Сперва удивляешься.

– Потом привыкаешь.

– Ага. И в последние мгновения звезды плывут невиданными потоками.

Халл Беддикт разобрался с нереками и вышел на освещенное место. Ростом почти как эдур. Завернут в белую шкуру полярного волка, такие же белые волосы заплетены в косу. От солнца и суровых ветров лицо приобрело цвет дубленой кожи. Серые глаза так поблекли, что казалось, что человека за ними нет. Нет его и дома – Сэрен Педак это хорошо знала.

Нет, его потерянная плоть и кости, его тело перед нами.

– Погрейся, Халл Беддикт, – предложила она.

Он смерил ее отсутствующим взглядом – так смотреть умел только он.

Бурук Бледный засмеялся.

– А что толку? Его не прогреть через эти шкуры. Хочешь есть, Беддикт? Пить? Вряд ли. Женщину? Могу предложить одну из нерекских полукровок – крошки ждут в моем фургоне. – Он шумно глотнул из бутылки. – Будешь?.. Гляньте, он даже не скрывает отвращения.

Глядя на старого посланника, Сэрен спросила:

– Ты шел через перевал? Снег стаял?

Халл Беддикт посмотрел на фургоны и ответил странным голосом, словно разговаривал последний раз давным-давно:

– Должно быть.

– Куда ты направляешься?

– С вами, – ответил он, глядя на Сэрен, которая в ответ подняла брови.

Бурук Бледный засмеялся, размахивая бутылкой; последние капли шипели, попадая в огонь.

– Прекрасная компания! Великолепно! Нереки будут в восторге. – Он покачнулся в опасной близости от огня, но выпрямился и заковылял к своему фургону.

Сэрен и Халл проводили его взглядами, и Сэрен увидела, что нереки вернулись на свои спальные места, однако следят блестящими глазами за старым посланником, который подошел ближе к костру и медленно уселся, протянув к теплу огрубевшие руки.

Порой они мягче, чем кажутся, вспомнила Сэрен. Однако память лишь всколыхнула давно остывший пепел, и Сэрен просто подбросила полено в голодный огонь перед Халлом, глядя, как взметнулись в небо искры.

– Он хочет остаться в гостях у хиротов до Большой Встречи?

Она метнула в него взгляд, потом пожала плечами.

– Думаю, да. Поэтому ты решил отправиться с нами?

– Все будет не как с прошлыми договорами, – сказал он. – Эдур больше не разобщены. Колдун-король правит безраздельно.

– Да, все меняется.

– И Дисканар посылает Бурука Бледного.

Она фыркнула, бросив в костер откатившееся полено.

– Неудачный выбор. Вряд ли он сумеет протрезветь достаточно, чтобы много разведать.

– Семь торговых домов и двадцать восемь кораблей обрушились на лежбища Калача, – сказал Халл Беддикт, сжимая пальцы.

– Знаю.

– Делегация Дисканара заявит, что разрешения на охоту не давалось. Они осудят бойню. Потом на этом основании заявят, что старый договор имеет слабину и должен быть пересмотрен. Потерю тюленей они благородно возместят – бросят золото к ногам Ханнана Мосага.

Сэрен промолчала. В конце концов, он прав. Халл Беддикт понимает больше, чем король Эзгара Дисканар – или королевский двор, что не всегда одно и то же.

– Подозреваю, что это еще не все, – произнесла она, наконец.

– То есть?

– Думаю, ты не слышал, кто возглавит делегацию.

Халл хмыкнул.

– Об этом горы молчат.

Сэрен кивнула.

– Представлять интересы короля будет Нифадас.

– Хорошо. Первый евнух не дурак.

– Нифадас будет делить полномочия с принцем Квилласом Дисканаром.

Халл Беддикт медленно повернул к ней лицо.

– Значит, она здорово поднялась.

– Поднялась. И за те годы, что не пересекались пути твои и ее сына… Квиллас мало изменился. Королева держит его на коротком поводке, и всегда рядом канцлер, чтобы скормить ему сладкое угощеньице. Ходят слухи, что главный в прибылях семи торговых домов, которые нарушили договор, не кто иной, как сама королева Джаналл.

– А канцлер не осмеливается покидать дворец, – сказал Халл Беддикт, и Сэрен уловила насмешку в его голосе. – Поэтому он отправил Квилласа.

Напрасно. Принц не чувствует тонкостей. Он знает, что необразован и туп, поэтому подозрителен к окружающим, особенно если они говорят что-то, чего он не понимает. Нельзя на переговорах поддаваться эмоциям.