Онлайн книга «Полночный прилив»
|
Удинаас повернулся на спину и постарался приподнять голову. Пронзительный крик. Меч опустился на воина, тащившего Удинааса, и разрубил его пополам. Рука отпустила лодыжку Удинааса, и он откатился в сторону, а рядом протопали подкованные копыта. Она сияла ослепительно белым светом. В одной руке – меч, сверкавший подобно молнии, в другой – топор с двумя лезвиями, с которых что-то капало. А конь… Только кости, охваченные пламенем. Громадный конь-скелет мотнул головой. Лицо женщины было скрыто ровной золотой маской. Шлем из гнутых позолоченных пластин вздымался султаном. Оружие взметнулось. Удинаас взглянул женщине в глаза. Он отскочил, поднялся на ноги и побежал. Копыта зазвенели за спиной. Дочь Рассвет. Менандор… Впереди валялись воины, шедшие рядом с тем, что тащил Удинааса. Пламя лизало их раны, дымилась разорванная плоть. Никто не шевелился. Они снова умирают? Опять и опять. Снова умирают… Он побежал. А потом – удар. Острая кость ударила его в правое плечо, подкинув в воздух. Удинаас покатился по земле, колотя руками и ногами. Возникла фигура, в грудь уперся сапог. Она заговорила – словно зашипела тысяча змей: – Кровь локи вивала… в теле раба. Чье сердце, смертный, ты выберешь? Сапог давил на грудь, не позволяя ответить. Он вцепился в сапог руками. – Пусть ответит твоя душа. Прежде чем ты умрешь. Я выберу… то, которое всегда было во мне. – Ответ труса. Да. – Осталось мгновение. Можешь передумать. Вокруг смыкалась тьма. Он чувствовал, как рот наполняется кровью. Вивал! Я выбираю вивала! Сапог скользнул в сторону. Рука в перчатке потянулась к веревке, которую он повязывал вместо пояса. Пальцы сомкнулись, и Удинаас взмыл над землей, изогнувшись и свесив голову. Мир перевернулся вверх ногами. Его поднимали, пока бедра не прижались к бедрам женщины. Тунику задрали на живот. Рука сорвала набедренную повязку. Холодные железные пальцы обхватили его. Удинаас застонал и задергался в судорогах. Рука отпустила, и он упал спиной на землю. Ухода женщины он не слышал. Не слышал вообще ничего. Кроме биения двух сердец внутри. Стук приближался и приближался. Потом кто-то сел рядом с Удинаасом. – Должник. Кто-то заплатит. Он готов был рассмеяться. Рука тронула его за плечо. – Удинаас. Где мы? – Не знаю. – Он повернул голову и посмотрел в испуганные глаза Пернатой Ведьмы. – Что говорят плитки? – У меня их нет. – Представь. Брось их в уме. – Да что ты в этом понимаешь, Удинаас? Он медленно сел. Боль ушла. Ни синяков, ни царапин под слоем пепла, осевшего на кожу. Удинаас одернул накидку, чтобы прикрыть пах. – Ничего, – ответил он Пернатой Ведьме. – Тебе не нужно гадание, – сказала она, – чтобы знать, что тут произошло. – Нужно. – Удинаас горько улыбнулся. – Рассвет. Самая страшная для эдур Дочь. Менандор. Она была здесь. – К летери не приходят боги тисте эдур… – Ко мне пришла. – Удинаас отвел взгляд. – Она меня… э-э… использовала. Пернатая Ведьма поднялась. – В тебя попала кровь вивала. Ты отравлен видениями, должник. Это безумие. Во сне ты не таков, каким тебя видят все. – Посмотри на тела вокруг, Пернатая Ведьма. Это она их зарезала. – Они мертвы уже давно. – Да, но они ходили. Посмотри на эту борозду – один из них волок меня, вот след. А вот следы копыт ее коня. Но она, не отводя взгляда, смотрела на Удинааса. – Это мир твоих собственных фантазий. Твой ум захвачен фальшивыми видениями. – Брось плитки. – Нет. – Пернатая Ведьма, кровь вивала жива. Эта кровь связывает нас с тисте эдур. – Невозможно. Вивалы – порождение элейнтов, отпрыски драконов, и даже драконы ими не управляют. Они из Обители, но злобной. – Я видел Белого Ворона. На берегу. Об этом я и хотел сказать тебе и спешил, чтобы успеть до того, как ты метнешь плитки. Я пытался прогнать его, а он только посмеялся надо мной. Когда на тебя напали, я думал, это Белый Ворон. Как ты не понимаешь? Белый, как лицо Менандор, Рассвета. Вот что Опоры показывали нам. – Я не поддамся твоему безумию, должник. – Ты просила меня солгать Урут и другим эдур. Я сделал, как ты сказала, Пернатая Ведьма. – Но теперь тобой завладел вивал. И скоро убьет тебя – даже эдур ничего не смогут поделать. Поняв, что ты в самом деле отравлен, они вырвут твое сердце. – Ты боишься, что я превращусь в вивала? Это моя судьба? Она покачала головой. – Болезнь атакует твой разум. Отравляет чистую кровь твоих мыслей. – Ты в самом деле здесь, Пернатая Ведьма? В моем сне? Ее очертания стали прозрачными, зыбкими, и их, словно песок, унес ветер. Удинаас вновь остался один. Я никогда не проснусь? Почувствовав движение в небе, он повернул голову вправо. Драконы. Десятки драконов в воздушных потоках над мутным горизонтом. Вокруг сновали, как мошкара, вивалы. И тут Удинаас кое-что понял. Они летят воевать. Тело покрывали листья морока. В последующие дни листья начнут гнить, янтарный воск пойдет синеватыми пятнами, и одетое в монеты тело превратится в смутную фигуру, будто закованную в лед. Тень в воске, замкнувшая воина бенедов навечно. Прибежище для блуждающих теней внутри пустого ствола. Трулл стоял у трупа. Ствол черного дерева еще готовили в неосвещенном здании рядом с цитаделью. Живое дерево сопротивлялось рукам, которые хотели его преобразовать. Но оно любило смерть, и его можно было уговорить. Из деревни донесся отдаленный плач – голоса возносились в последней молитве сумеречной Дочери. До наступления ночи остались мгновения. Наступали пустые часы, когда даже саму веру следовало сдержать. Ночь принадлежит Предателю. Он пытался убить Отца Тень в момент высшего торжества и почти преуспел. Любые серьезные разговоры в это время были запрещены. Во тьме крадется обман, бурлит невидимая жизнь, которую можно вдохнуть – и заразиться. |