Книга Быстрый английский для путешественников во времени. Учебное пособие, страница 25 – Юрий Дружбинский

healthy and wise.

«Рано в кровать, рано вставать…» — это он понял сразу.

Со следующей строчкой было чуть труднее, одно словечко даже пришлось подсмотреть в словаре.

«…Делает человека благополучным, здоровым и мудрым».

Ему стало любопытно. Он набрал в поисковике “early rise”, и удивился упоминаний этой темы в интернете было дико много, просто сотни миллионов.

Похоже, что случайно, методом тыка, он наткнулся на одну из самых обсуждаемых тем в мире! Он попробовал написать на русском «рано вставать», упоминаний было меньше, чем на английском, но цифра тоже огромная — и углубился в чтение статьи.

«Вот это да! Даже не ожидал», подумал Андрюха.

Оказывается, у всех знаменитых, богатых, успешных и умных людей есть одна общая черта: они очень рано начинают свой день!

Из статьи Андрюха узнал, что его знакомый Генри Форд приступал к работе в пять утра, Билл Гейтс всю жизнь на ногах с полпятого, а Джон Рокфеллер — так тот вообще бурлил энергией в четыре! Ни один из гениев, супербогачей и даже мегазвезд спорта не был «совой», все они были «жаворонками»!

«Возьмем двух условных бизнесменов и понаблюдаем за ними, — писалось в статье. — Первый ложится в три ночи и просыпается в 10 утра, второй же (в той же отрасли и точно с таким же доходом) отходит ко сну в 10 вечера и встает в 5. Оба спят ровно семь часов, а остальные семнадцать отдают работе.

Через три года второй оказывается в десять раз богаче первого. Всегда. А почему так происходит — никто толком не может объяснить».

Так и лег наш герой спать, размышляя о таинственной силе раннего подъема. И подняло его сегодня почему-то в 5:40, и энергией он был просто переполнен.

Впереди был прекрасный день.

«Ну и повезло же мне с этим английским, — думал он. — Угораздило же тогда помочь этому Рэйвену. Да и кто бы на моем месте не помог?»

Андрюха вспомнил ту эпохальную встречу у помойки и подумал, что выручить из беды — хоть человека, хоть птицу — даже не хорошо, а просто нормально. Наш герой, как и все добрые люди, был уверен, что мир населен исключительно добрыми людьми.

Чистя зубы, умываясь и завтракая, он перебирал в памяти все, что узнал от своих удивительных учителей. Как ни крути, получалось уже немало. Серая стальная дверь явно действовала на него благотворно: с безнадежных двоек по английскому он за месяц переполз на твердые четверки, и вечно хмурая Герундиевна во время его ответов у доски все чаще хмыкала одобрительно и даже иногда удивленно.

Андрюха уселся за письменный стол — у него до выхода из дому был свободный час, целое богатство! — и задумался. Думать он любил с ручкой в руке, машинально покрывая бумагу всякими смешными почеркушками и вензелями. Привычку эту Андрюха помнил за собой всегда, еще с дошколятских времен. А недавно прочел в интернете интересное: оказывается, точно такая же странная привычка — уходя в себя, задумчиво рисовать чем попало и на чем попало — была у Пушкина, Эйнштейна, Гоголя, Байрона, Черчилля, Менделеева и многих других великих людей. «Вот и славно, — подумал тогда Андрюха. — Значит, я в хорошей компании».

Рука сама нарисовала смешную заносчивую физиономию. Получилось нечто среднее между Уинстоном Черчиллем и пожилым английским бульдогом, и одновременно с тем — удивительное дело! — это был вылитый портрет их Герундиевны. Рядышком с персонажем нарисовался пистолет, а чуть ниже — электрогитара.

Андрюхе вспомнился случай со второй формой глагола “bring”.

Эпизод этот, довольно мелкий, но для Андрюхи вполне памятный, произошел на прошлой неделе (сразу после встречи с Чарлзом Дарвином). Был урок английского, и шестой «Б» проходил прошедшее время. Герундиевна, обычно на материал повышенной трудности вызывающая к доске лишь самых признанных отличниц, замерла на секунду над журналом, и вдруг произнесла:

— Ватников! Напиши-ка ты нам, Ватников, пример фразы в Past Indefinite Tense!

Раньше бы Андрюха и пытаться не стал — от одного лишь термина он пришел бы в полный ужас. Теперь он уже знал, что хитрым словом “Indefinite” («неопределенное») Герундиевна почему-то называет обычный Simple — то есть случай, где задействован обыкновенный простой глагол. Past — разумеется, прошедшее.

Итак, говоря человеческим языком, это прошедшее простых. Левый нижний угол таблицы, обычное V2, вторая форма.

Хотел было Андрюха написать на доске что-то совсем избитое, типа “I wanted to sleep” — но передумал.

Зря, что ли, он в серую дверь ходил? «Писать, так писать», подумал он.

— I brought beautiful flowers to my deskmate, — вывела внезапно для самого Андрюхи на доске его рука, и боковым зрением он увидел, с каким удивлением уставилась на доску Герундиевна и как вдруг вспыхнула и расцвела розовым румянцем Катька. Она поняла.

«Я приносил прекрасные цветы своей соседке по парте…»

— Да у нас в институте это слово никто не мог правильно написать, — не то с возмущением, не то с восхищением сказала Герундиевна. — А про “deskmate” как узнал? В программе этого нет!

— А чего ж тут писать-то? Обычное оу-ю-джи-эйч-ти, — скромно, но с достоинством ответил Андрюха. — А насчет «мейт» — да там куча слов таких же однотипных, от сокурсника до собутыльника.

Класс ахнул и загудел.

Уже удаляясь на свое место, Андрюха услышал брошенное ему в спину запоздалое «Садись, пять» и сам удивился снисходительному спокойствию, с которым принял первую в жизни пятерку по английскому.

На перемене к нему подскочил лучший друг, удивленный и восторженный.

— Так ты это, Ваткин… Походу, вдупляешь тему нормально? А молчал как партизан! А приходи к нам в рок-клуб, тексты попереводишь, пацаны тебя на руках носить будут!

Андрюха знал о новом увлечении Григи, знал он и о главной проблеме районного рок-движения. Местные рокеры пылали страстью к музыке, ритм на своих полусамодельных гитарах рубили самозабвенно — но им сильно мешало то, что никто из них не знал английского. Поэтому тексты они учили на слух, и пели хоть громко и с душой, но исключительную абракадабру.

Что-то наподобие:

Андрюха кивнул Григе — «Приду», и добавил:

— Я английскому вообще-то только учусь.

— Значит, правильно учишься! Не скромничай, профессор! Приходи! — Мистер Растриндяйкин, эсквайр, хлопнул нашего героя по спине и унесся по своим делам.

Но больше всего тот триумф у доски запомнился Андрюхе взглядом больших серо-зеленых глаз, которым одарила его вредная хорошистка… В общем, английский язык начинал потихонечку украшать его жизнь и определенно менять ее к лучшему.

«И все-таки — чего я еще не знаю?» — спросил он себя, сидя за письменным столом ровно за час до начала своего официального рабочего дня.