Онлайн книга «Херсонеситы»
|
«Печально. Мне нравится во все вникать и во всем разбираться. Но, может, ты скажешь, что летает в вашем небе и шумит громче грозы? Ведь это же не горгона? Мальчик из моего видения поднял голову и при этом не обратился в камень. Хотя горгона не та женщина, с которой стоит шутить. Не ответишь ли ты, Евграф, что это было?» «Скорее всего, обычный самолет. Или вертолет. Я же не знаю, что там летело». «Из чего сделан такой самолет?» «Из легкого металла. Дюралюминий называется. Много легче бронзы, которой вы пользовались». «Дедал тоже дал Икару крылья. Но они не были бронзовыми. О! Я понял: если бы Дедал знал, что крылья могут быть из металла, Икар смог бы подняться к самому солнцу и они не расплавились бы!» «Ну ты и соображаешь! Только не забывай – к твоему Икару пришлось бы прикрепить хороший реактивный двигатель. А их Дедал делать не умел». «Да… Скажи, Евграф, ты свободный человек? По достижении совершеннолетия будешь ли гражданином? Или родители твои – рабы?» «Рабы? Ну ты даешь! У меня папа в институте физики работает, мама – библиотекарь. У нас квартира есть. Дом то есть. Только он на шестнадцатом этаже. Я в школе учусь. У меня там куча друзей. Все классно!» «А Тася? Она свободна?» «Ау, Денис, проснись! Рабов уже бог знает сколько веков нет!» «Какой бог знает? Зевс?» «При чем тут Зевс? У нас один Бог – Саваоф. Правда, есть еще сын Божий – Иисус. И Дух Святой. Всё. Един в трех лицах». «Ну, так бы сразу и говорил. А то я уже подумал: неужели он один успевает уследить за всем? А если ему хотя бы сын помогает, уже легче… Так как насчет рабов?» «У нас все свободные». «Но это же не всегда удобно! Кто работает на ваших плантациях, в ваших домах?» «Сами работаем. Ты автомобили видел? Видел. Самолет слышал? Слышал. Полно еще всяких машин. Вот они и есть наши рабы». «А говоришь, что нет рабов. Я очень был удивлен…» Удивлялись они по очереди до рассвета. Лишь когда за окном забрезжило, Евграф бросил взгляд на часы. «Стоп, Денис! Ну мы с тобой и устроили симпозиум! У меня тут вообще-то утро. Мне нужно хотя бы часа четыре поспать, а то потом буду носом клевать. Только не спрашивай, что клевать и почему». «О, понимаю! Опять выражение такое. Ты хороший преемник, Евграф. Позволь мне задать последний вопрос». «Так и быть, я сегодня добрый. Задавай». «У меня никогда не было друзей среди сверстников. Только Зо. Но она – больше чем друг. Евграф, позволишь ли ты мне считать своим другом тебя?» «Разве об этом спрашивают, Денис? По-моему, мы уже целые сутки с тобой самые нормальные друзья… – Евграф замялся. – У меня тоже есть один вопросик. Я вот не понимаю… Ты в своем параллельном мире не на полочке же отдыхаешь. Что-то делаешь, с теми, кто переходит, наверное, общаешься. Почему не знаешь, что у нас происходит? Чего проще – возьми и спроси! Зачем для этого было двадцать три столетия ждать? И кстати, почему ты выбрал именно меня? Я ведь даже не местный. Неужели за столько веков никого подходящего не нашлось?» «Некоторое время после перехода я мог оставаться на земле. Рядом был Епифаний, Зо. Были беспокойные духи с их неутоленными желаниями. Но прошло время, и Высшие законы лишили нас такой возможности. Чтобы исполнить свой долг, я задержался в том слое, который не используется для жизни». «Почему не используется?» «Он неудобен. Его законы не дают жизни развернуться в полную силу. Он – промежуток между другими, жизненосными, слоями». «Может быть, как промежутки между орбитами электронов, которые вращаются вокруг атомных ядер? Мне папа рассказывал, что…» «Не знаю, о чем ты говоришь. Здесь я потерял способность видеть землю собственными глазами, но все еще чувствовал людей. Со многими, достойнейшими, пытался заговорить. Ты – единственный, кто услышал меня. Может быть, ты, я, Епифаний – все мы чем-то похожи? Словно…» «Стой, я, кажется, понял! Мы, наверное, настроены одинаково. Как антенны на приемник!» «Мне неизвестны антенны. Люди и другие существа минуют пустой слой, не задерживаясь». «Денис, а Тася… Если она разовьет свои способности, сможет тогда поговорить с родителями? Она очень этого хочет». «Нет преград для любви. Иногда это удается. Пусть не оставляет своих попыток. Скажи ей об этом». «Скажу. Обязательно скажу». «То, что я нашел тебя, означает конец моему ожиданию. О Евграф, как мы с Зо хотим идти дальше!» «Она с тобой?» «А разве любящие могут быть порознь?» ₪ ₪ ₪ Три дня, которые Дионисий провел между видениями и явью, растянулись для Зо в длинную тягостную полосу. Утомляла не работа: Зо скучала. Стоя возле большой вертикальной рамы ткацкого станка, она думала, думала, думала о своем друге. Беспрерывно. С мучительным восторгом. Как он держит голову, говорит, улыбается. Забывшись, Зо и сама начинала улыбаться этому, вымышленному, Дионисию. Шептать слова, которые никогда бы не решилась произнести, глядя ему в глаза.  Аспасия лишь раз спросила, какие мысли отвлекают дочь от работы, но, услышав невнятное мычание, отступилась, уверенная, что ответом является хозяйский сын Кирос. Румянец же на щеках и мечтательно-рассеянный взгляд Зо говорили лишь об одном: его подарок, бронзовое зеркальце, достиг цели. Понимая, что такая увлеченность ни к чему хорошему не приведет, Аспасия была встревожена. Тем более что повзрослевший мальчик, не привыкший ни в чем встречать отказа, вряд ли будет терпеливым на этот раз. И как любая хорошая мать, держала и держала подле себя дочь, поручая ей все новую работу. Но вечно ничего продолжаться не может. На третий день Зо была дарована свобода. – Дионисий, послушай, Дионисий! Боги умеют растягивать дни, как нити, которые выходят из-под моего веретена! – радостно вскричала она, завидев наконец своего друга вверху тропинки, поднимавшейся от моря. Сильный, почти штормовой ветер волновал складки его хитона, но ничего не мог сделать со счастливой улыбкой и таким же голосом. – Я никогда не прял, и все же мой день был не менее длинен! – Дионисий сбежал вниз, подошел, протянул к Зо руки. – Хайре! Закончена ли твоя работа? – Работа женщины никогда не может быть закончена. Она лишь прерывается на время. – Зо отдала ему свои ладони. Заглянула в глаза… И сквозь улыбку прочитала в них тревогу. – Но ты чем-то опечален? О чем не можешь забыть даже во время нашей встречи? Он легонько сжал ее пальцы. – Мне снилась Дайона. |