Книга Переход, страница 15 – Михаил Соловьев

– «Вверьх»! – тихонько передразнил мужчина за его спиной, насмешливо разводя руками.

Женщина, осознавая комичность ситуации, тоже улыбалась.

– Вот! Теперь глядите. Нужно вот так: заложку до конца не доводить – и всё! – удовлетворенно гудел Трифоныч в распахнувшуюся дверь.

Старик победно глянул на гостей и гордо вздернул подбородок с реденькой седой бороденкой.

Закончив тираду, Трифоныч резво шагнул назад, отчего едва не слетела калоша. Он, пытаясь удержать ее, вынужденно подпрыгнул и попал ногой в живот «каркающему» мужчине.

Тот к схватке оказался готовым и быстро среагировал: присел, поймав ногу деда в локтевой сгиб. Встал, не разжимая захвата, и другой рукой легонько толкнул Трифоныча. Удивленно спросил, не отпуская:

– Ты чего? Каратист, что ли?

– Поскользнулся, – только и смог вымолвить дед, пытаясь удержать равновесие и сознавая – дружеской беседы теперь не состоится. Кто же всерьез воспримет безумного старика, прыгающего на подворье да еще нападающего на приезжих кормильцев?

Сильно обидно стало – провалиться на этом месте! Даже слеза его прошибла. Но вроде никто не заметил, и слава богу! Не хватало еще после таких подвигов разрыдаться…

– Аккуратнее надо, – отпустил его мужчина.

– Мы сейчас вещи разберем, отоспимся, а завтра пообщаемся, – миролюбиво добавила женщина.

– Мы… Я… – только и выдавил из себя стоящий посреди двора Трифоныч.

Стук захлопнувшейся двери привел хозяина в чувство. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, он зашаркал в направлении дома.

Гости некоторое время молча разбирали вещи. Из тюков на свет появились: туристическая газовая плитка с баллонами, небольшая сковорода и чайник. Следом – яйца из местного магазинчика, растительное масло, вареная колбаса.

– Ну, дед и выдал! – выдохнул мужчина.

– Он, как вы ушли, битый час с молоком кругами ходил, – не отрываясь от книги, сказал парень на дощатом лежаке. Импровизированное лежбище он застелил поверх хозяйских матрасов спальным мешком.

– Так ты от него закрылся? – улыбнулась женщина. – Немудрено было захлопнуться.

– А что оставалось? С ним только сядь чай пить – сразу полезет с вопросами…

– Да, назойливый сосед. Я вот что думаю: после сегодняшних подвигов он наверняка утихомирится, по крайней мере до завтра, – предположил мужчина.

– Пожалуй, – согласилась Анна Иосифовна. – Ну а что ты не спрашиваешь, Ваня, как мы сходили?

– Да вижу, нормально, – не поднимал глаз парень. – Надо будет – сами расскажете. По-моему, лучше здесь вообще ничего не обсуждать: вон какое соседство любопытное.

– Ну, в общем, да! – «каркнул» мужчина. – Хотя, пока дед в доме, скажу в двух словах: экспедиция на самом деле была, у шаманки даже фото есть, там они перед выходом. Почтовые голуби в клетках, прочее… По ее словам, как время вышло, ходили, искали, но ничего не нашли. Вот так.

– Не нравится мне это, – тихо заговорил Ваня. – Что там могло произойти и куда они пропали? Ведь опытный народ был, а не вернулись. Как думаете, Борис Петрович?

– Думаю вот что. В поселке третий день связи никакой нет. Поэтому я пойду сейчас на улицу и позвоню со спутникового телефона нашему Яшке. Пускай завтра будет к десяти. Сейчас – полная ревизия груза. Еще раз посмотрим, чего не хватает. Зарядим телефон, джипиэс и запасные аккумуляторы. Если все нормально, завтра – прямиком на Рытый.

Не дожидаясь ответа, мужчина вынул из стоящего на полу сидора спутниковый телефон в чехле и пошел во двор.

– Переживаю я, тетя Аня, – грустил мальчишка. – Гложет меня что-то.

– Это неизвестность, Ванечка. Обычное дело. Я же попутешествовала, знаю. Дважды с твоей мамой-покойницей в зарубежных экспедициях работали. По-разному бывало. Особенно тяжело было в Африке в начале восьмидесятых. Там, кстати, с Борисом Петровичем и познакомились. Из той командировки нас как раз Борис и вытащил. Если бы не он, не сидела бы я здесь.

– А кто он, тетя Аня? – с интересом спросил Ваня. – По-моему, опасный человек…

– Не то слово! Но у него и масса плюсов. Борис своих не бросает и бьется всегда до конца. Тогда в Африке его прикрепили к нам от особого отдела, то есть от КГБ. До этого участвовал в каких-то вооруженных конфликтах, так что опыт у него немалый. Вот только голос другой был. Видел шрам на горле? Это он уже из Афганистана привез, а после выздоровления тембр изменился. Я ведь чуть замуж за него после Африки не вышла, но ему сказали: мол, бросишь семью – уберем с «горячей» работы. А для него это всё… Сейчас на пенсии. С женой все-таки разошелся – один живет. Мы попробовали вместе – не вышло. Слишком уж оба самостоятельные.

– Дела-а-а-а. . – протянул Ваня. – Раз так, то, конечно, он не предаст. Мне с ним тоже будет спокойно.

– Вот видишь! – обрадовалась женщина. – Ты-то мне всегда как сын был, а после смерти твоей мамы уж точно. Где сейчас твой отец-подлец?

– Ну ладно, тетя Аня! Другая семья у него. Он же помогает!

– А чем?! Парню мужское воспитание нужно! Другие игры! Ты вот в лодку садился, я видела: боялся, но виду не подавал! Молодец!

– Я просто воды побаиваюсь, а по земле-то… Вы же знаете. По туризму-альпинизму без вопросов.

– Да и испанский твой к месту, – задумчиво сказала Анна Иосифовна. – Вообще, команда собралась хорошая, и думаю, всё у нас получится! Ты пойми: это же наш, может быть, единственный шанс! Как долго я об этом мечтала, а тут такая удача!

Вошедший мужчина посмотрел на беседующих и загудел:

– Грустите? Дозвонился я в Иркутск и Яшке нашему дозвонился. Будет он завтра к одиннадцати, хоть и поправку взял на погоду.

– Будем надеяться, получится, – впервые за все время улыбнулся Ваня.

– Это да! – обрадовался Борис Петрович. – Смотри-ка, акклиматизировался! Ну, теперь дела наверняка пойдут!

Высадка на мыс Рытый

Солнце клонилось к западу и предзакатными лучами освещало водную гладь Баргузина.

Соседские мальчишки бежали с удочками на берег пытать рыбацкую удачу.

Шаманка Адыга после вечернего беленого чая заново обдумывала нежданный приход искателей приключений.

Конкурирующая организация под руководством Бориса Петровича перетряхивала походный бутор.

Ознорский готовил свой «ярославец» к послезавтрашнему походу в Усть-Баргузин. Ворчал при этом на двух несчастных матросов из-за грязи, несобранности и тихоходности.

Мишка составил список вещей в экспедицию и угрюмо соображал сейчас, какой фонарик ему взять. Ему никогда с ними не везло: самые новомодные почему-то медленно «умирали» в его руках.