Онлайн книга «Заговор небес»
|
– Она… она – погибла? – Нет! Но – в критическом состоянии! В коме! Увезли в Склифосовского. – Где это случилось? – Говорят: на Алтуфьевском шоссе. Машина перевернулась. С ней был ее сын. – А он?.. – Слава богу, с ним все в порядке. Отделался царапинами. По ходу разговора я вдруг обнаружил, что уже стою у себя в комнате и натягиваю джинсы. – Катя, вы не знаете, – закричал я, – где конкретно это случилось? – Я же говорю вам – на Алтуфьевском шоссе! – Это я понял, а где конкретно – в Москве, в Подмосковье? – Господи, да какое это имеет значение?! – Для меня – имеет! Не объяснять же ей, что дело о катастрофе могло попасть или в столичное, или в областное ГАИ, и мне надо было точно знать, куда обращаться. – Я не знаю, где конкретно это произошло! – сердито прокричала в трубку Катя. – На какой она была машине? – Не знаю! У нее с Лессингом их было две. – Какие? – Какие-то немецкие. – Немецкие? Какие точно? Вы же автомобилист! Я уже застегивал рубашку. – Господи, я не знаю! Кажется, обе – «Фольксваген», одна большая, другая – маленькая. – «Пассат»? – Да, да, точно, одна из них была «Пассат». – А вторая? «Гольф»? – Нет-нет… – «Поло»? – Да, «Поло». Да, точно. – Катя! Милая! Слушайте меня внимательно! Я вас очень прошу! Никуда не выходите из дома! Ни сегодня, ни завтра! Никому не открывайте дверь! Пусть с вами все время будет муж!.. Это очень важно! – Но у меня уроки… – К черту уроки! – заорал я. – Можете вы, в конце концов, заболеть?! – Я постараюсь… – К черту – «постараюсь»! Сидите дома, вам говорят! Сидите и не рыпайтесь! А я все выясню насчет Вали. И завтра – то есть уже сегодня – утром я вам позвоню. Будете спать – включите автоответчик. Есть автоответчик? – Да. – Вы хорошо меня поняли? Казалось, Катя находится в некоторой прострации. – Да, – слабым голосом ответила она. – Привет вашему мужу. Ложитесь спать. Я вам утром обязательно позвоню. Все будет хорошо. Я нажал кнопку отбоя. Дело приобретало новый оборот. Уже совсем одетый, я вышел из своей комнаты в коммунальный коридор и взял трубку домашнего телефона. Аппарат стоял на полочке в углу – хотя по нему давно уже плакал Политехнический музей, раздел истории древней техники. Однако надо отдать должное, слышно по нему было лучше, чем по самоновейшей мобильной «Нокии». Я взглянул на часы – без двадцати три – и набрал известный мне на память номер. Трубку взяли с третьего гудка. – Любочка! Милая! – заголосил я фальшиво-бодрым тоном, когда в трубке отозвался знакомый голос. – С Рождеством тебя! Поздравляю! Христос родился!.. У Любочки было по меньшей мере три достоинства: большие пухлые губы, статус незамужней дамы и непреходящая симпатия ко мне, грешному. И еще – она работала в Главном управлении ГАИ-ГИБДД. – А, это ты… – вяло откликнулась Любочка. – И тебя – с Рождеством… Ну, говори, чего тебе надо… – Да вот, хотел тебя поздравить… – насквозь лживым голосом проговорил я. – Не ври, – строго ответила Люба. – Ты слишком проницательна. Ты хуже Шерлока Холмса. Да, у меня есть до тебя дело. И с меня – конфеты и коньяк. Но это – только повод тебе позвонить… – Когда мы с тобой увидимся? – Не кончатся выходные, как я припаду к твоим ногам, любовь моя! Тут из своей комнаты выполз мой коммунальный сосед, заспанный отставник Федотыч в голубых кальсонах. На его лице отпечатались складки от подушки. Федотыч проследовал в туалет, подтягивая на ходу исподнее. Проходя мимо меня, он между делом спросил: «Кадришься?» – и подмигнул. – Говори, что за дело, – молвила в трубке безотказная Любочка. – Сегодня вечером, – я ухватил быка за рога, – на Алтуфьевском шоссе – где конкретно, не знаю – произошла авария с иномаркой. За рулем была женщина. Валентина Лессинг. По буквам: любовь – ежик – счастье – счастье … Да, двойное «счастье»… Далее: искорка – нежность – глупышка… Получается: Лессинг… Записала? – Да записала… – меланхолически откликнулась Любочка. – Она, эта Лессинг, – продолжил я в телефон, – сейчас в тяжелом состоянии в больнице, в Склифе. На какой она была машине – я не знаю, но это была иномарка. Скорей всего «Фольксваген», либо «Пассат», либо «Поло»… Тут из туалета обратно в свою комнату проследовал Федотыч. Проходя мимо меня, он опять поддернул голубые подштанники, подмигнул и спросил: «Работаешь?» – Любочка! – перекрикивая извергающийся шум воды из сортира, проорал я в телефон. – Миленькая! Узнай мне, кто взял это дело. И где сейчас стоит битая машина… Поскорей, умоляю… И позвони мне сразу – домой или на мобильный… – Ладно, – устало отозвалась Люба. – Все сделаю. Пока! Произнести по буквам? Пока: паршивец – осел – кретин… – Все-все-все! – я торопливо повесил трубку. В ожидании Любиного звонка я прошел на кухню и сделал новую добрую порцию свежезаваренного чая. Когда крутейший напиток заварился и я налил его в любимую кружку с гравировкой: «Павлу Синичкину за отличную службу» – тут раздался звонок по мобильному. Видать, Любочка решила, в порядке легкой мести, выставить меня на оплату счетов сотовой сети. – Хеллоу? – откликнулся я, придавая голосу необходимую интимность. – Ну, слушай, паршивец, – в трубке раздался Любочкин усталый голос. – ДТП произошло сегодня, на четвертом километре Алтуфьевского шоссе, в восемнадцать пятнадцать. «Фольксваген-Пассат» бежевого цвета, номер 166-50 RUS, следовал по направлению из области в Москву. За рулем в самом деле находилась эта твоя Валентина Павловна Лессинг… Любовница? – вдруг подозрительно спросила Люба. – Да какая к черту любовница! – закричал я. – Клиентка! Точнее – свидетельница по делу! Клянусь!.. – Ладно, – усмехнулась Люба, – будем считать, что я тебе поверила… Так вот. На одном из поворотов – а шоссе там петляет – водитель не справился с управлением. Автомобиль вылетел с дорожного покрытия и несколько раз перевернулся. Сработали подушки безопасности, однако водитель – водительница твоя! – была не пристегнута, поэтому получила тяжелые черепно-мозговые травмы. Ее отправили в Склиф в крайне тяжелом состоянии. Пассажир, мальчик шести лет, Михаэль Лессинг, был пристегнут, поэтому почти не пострадал… |