Онлайн книга «Хроника смертельной весны»
— Эй, парень, — и раненый приоткрыл залитые кровью глаза. Он что-то прошептал, но Гаврилов не расслышал и нагнулся еще ниже. Уже явственно различая тошнотворный, ржавый запах крови, переспросил: — Что?.. — Добей, — простонал тот, и палладин увидел кровавую пену на его губах. — Добей… — Нет, — покачал головой палладин. — Не хочу, — прохрипел раненый, и Александр ощутил чуть заметное пожатие его обессиленных пальцев. — Не хочу жить. — Не тебе решать, — изрек палладин формулу Ордена и полез свободной рукой в карман куртки. Нажал лишь одну клавишу. Ему ответили мгновенно. — У меня нештатная ситуация, — проговорил он. — Приговоренный жив, и у меня нет приказа его добить. — Вы знаете, что делать, рыцарь, — услышал он в ответ. — Знаю. Но он тяжело ранен и мне нужна помощь. — Насколько тяжело? — Два пулевых — проникающее в живот и в лицо, — объяснил Гаврилов, вытирая выступивший на лбу пот. Осторожно добавил: — Обильная кровопотеря. — Мы пришлем помощь в течение четверти часа, — пообещали ему. — Какая группа? В досье на флэшке, врученной Александру мадам Перейра, были все данные об объекте — рост, вес, размер обуви, группа крови и резус фактор. — Вторая отрицательная, — произнес он и услышал: — Ждите. — Мне нужен чистильщик, — добавил палладии. — И у меня еще труп. — Богато, — хмыкнул его собеседник. — Чистильщик прибудет. Ничего не оставалось, как ждать. Раненый продолжал сжимать его руку, но глаза его были закрыты. Рыцарь было подумал, что тот потерял сознание, но мгновение спустя услышал: «Зачем?» — Что — зачем? — Александру вовсе не хотелось вступать в разговор с этим страшным человеком, но беседа поможет поддержать в том жизнь, и значит, придется. — Зачем мне жить — без нее, — чуть слышно прошептал Рыков. — Она ушла — теперь уже навсегда. — О чем ты думаешь? — растерялся Гаврилов. — ты на волосок от смерти — если выживешь, считай, тебе дали еще один шанс. — Мне не нужен этот шанс. Добей. — Нет, — отрезал палладии. Он молчал некоторое время, а потом произнес: — Никому не дано знать будущее. — Мне — дано, — раненый задрожал. — Я знаю. — Ничего ты не знаешь, — раздраженно буркнул палладии. — Если это единственное, что не дает тебе цепляться за жизнь, то у меня есть для тебя кое-что. Раненый не ответил, он дрожал, и из его горла вырывалось утробное бульканье. Палладину показалось, что тот сейчас умрет у него на руках. — Черт, черт, проклятие, — заорал Александр и тряхнул его за плечо. — Открой глаза и смотри! Рыков с трудом разлепил веки и попытался сконцентрироваться на раскрытой ладони палладина. Когда же он понял, что тот ему показывает, со стоном отпрянул: — Откуда? — прохрипел он. — Откуда у тебя это? — Она дала. Просила вложить тебе в руку, прежде чем похоронить. У нее было такое лицо… — Нет, — еле слышно вздохнул раненый. — Нет. — Да, — отозвался Саша. — У нее было такое лицо, словно она сама вот-вот умрет. А когда она услышала выстрел… — Я тебе не верю… Ты все врешь. Не понимаю, зачем… — Я никогда не лгу, — твердо заявил палладии. — Если говорю, что ей было больно, значит, это правда. Так что прикажешь мне делать с этим?.. — Делай, что хочешь. Можешь выбросить, — еле слышно пробормотал Рыков и откинулся на бетонный пол. Александр задумчиво подбросил на ладони серьгу. Маленькая жемчужина цвета шампань — ее носил в ухе псевдоагент ФБР. Любопытно, все же, как она оказалась у той женщины — Екатерины Булгаковой. Не-ет, выбрасывать ее торопиться не стоит. Он услышал шаги и голоса наверху. Кто-то открыл дверь в подвал и стал спускаться по ступенькам. Гаврилов замер — кто знает, может, Анна поторопилась сообщить о случившемся, и полиция добралась сюда раньше времени. Но тут мелькнул зеленый медицинский костюм и палладии услышал знакомый голос его коллеги по Ордену — хирурга Мстислава Жилина: — Сашка! — у Славы был низкий, гудящий тембр. — Где ты, мать твою? — Мы здесь, — отозвался палладии, и врач, наконец, заглянул под лестницу: — Вот ты где… Что тут у тебя? Ох, ну и ни х… же себе… — Мстислав достал рацию и проговорил в нее: — Носилки, капельницу, кровь сюда, немедленно. — Ты как его собираешься на носилках поднимать? — проворчал Гаврилов. — Совсем сбрендил? Его трогать нельзя — помрет вот-вот. Жилин поднял Рыкову веко: — Не, если еще не помер, значит, жить будет. А куда же без носилок — мне что его, здесь оперировать? Кстати, кто его перевязал? Ты? — Нет, — Саша покачал головой. — Не я. — Во всяком случае, тот, кто это сделал, спас ему жизнь, — констатировал Слава. — Тащи носилки, сказал! — Носилки не пройдут, — упрямо повторил Саша. — Мы его просто уроним. — Тогда давай на руках, — легко согласился врач. — Думаешь, донесем? Он вон какой здоровый. Хоть и худой. — Иного выхода нет, — Гаврилов поднялся с пола и подхватил Рыкова под левую руку. Тот громко закричал от боли и, наконец, потерял сознание. — Ну вот и славно, — с облегчением вздохнул Жилин. — Потащили… Конец сентября 2014 года, Москва — Витя, — голос Алике вырвал Виктора из сонной тьмы. — Витя, телефон! Теперь он и сам уловил упрямую вибрацию мобильника. Он протянул руку и нащупал его на прикроватной тумбочке. — Да! — Горский повесился, — услышал он голос следователя Сергеева. — С утра сразу отправляйся в морг. Встретимся там. — Твою мать, — выдохнул Виктор, откидываясь на подушку. — Что случилось? — встревожилась Алике. — Неприятности? Ты уходишь? — Настоящая жена мента, — Виктор поцеловал ее в нос. — Я никуда не ухожу. Все хорошо. Спи. Хорошо? Не просто не хорошо, не просто плохо, а хреново! Майора точно по затылку огрели. Заснуть, конечно, он уже не смог и, чтобы не беспокоить Алике, крадучись пробрался на кухню и там пил кофе и курил, с нетерпением ожидая утра. В шесть часов он был уже на низком старте и, позвонив Зимину, выбежал из дома. Приехав в судебный морг и узнав, что Горским занимается Миша Шенберг, Глинский обрадовался — и, не дожидаясь Сергеева, отправился прямо к нему. — О, явился с утра пораньше, — проворчал Миша, снимая прорезиненный фартук и перчатки. — А следак-то где? Дрыхнет? — Он, может, и дрыхнет, а я полночи не спал, — признался Виктор. — Заключение готово? — Смеешься? Вскрытие — да, закончил, а заключение часа через три, не раньше. — Мишань, не вредничай, — миролюбиво попросил Виктор. — Давай в двух словах. |