Книга Хроника смертельной весны, страница 92 – Юлия Терехова

— Зачем тебе? — насторожилась Жики. — тебя это не касается. Ты — никто. Ты просто убийца. Ты не рыцарь и никогда им не станешь.

— Больно надо, — процедил он. — Но я должен знать механизм, чтобы понять, в каком месте он сломался.

— Что значит — сломался? — Жики нахмурилась.

— Мадам, это же очевидно, не понимаю, почему вы упорно не желаете этого замечать. Убит ваш палладии и его жена. Вы так и не задались вопросом — почему?

Лицо старой тангеры окаменело: — Ты еще нравоучения будешь мне читать? По этому делу работают дознаватели. Они раскроют его рано или поздно.

— Лучше бы им поторопится, — хмыкнул Джош. — Пока тот, кто виноват в смерти Сашки, не убил кого-нибудь еще. Например, Анну.

— С чего ты взял, что на нее покушался тот же человек?

— А почему бы мне этого не предположить? — пожал он плечами. — Разумеется, я говорю о заказчике, а не исполнителе. Итак?..

Жики неохотно начала:

— С тех пор, как всемирная паутина соединила мир в единое целое, Паллада получила доступ ко всем полицейским базам, судебным архивам, сайтам спецслужб и так далее. Специальный отдел, который называется «Око» следит за тем, что творится в мире. Кроме того, агенты на местах. Если где-то совершается несправедливость, «Око» составляет служебную записку, которую передает на рассмотрение кураторам. Кураторы визируют записку и передают ее дознавателям. Те расследуют дело в мельчайших деталях. Если факты подтверждаются, за дело берутся рыцари Паллады. Они связываются с потерпевшими и те высказывают «le désir» ^[310]. Это момент истины — таким образом, виновному выносится приговор. Потерпевший может также выказать желание, чтобы обидчика не трогали. И тогда тот не несет наказания за содеянное. Рыцари же приводят приговор в исполнение, тщательно следя за тем, чтобы наказание было адекватно преступлению.

— Око за око, — усмехнулся Джош.

— Именно. Я ответила на твой вопрос?

— Почти. К кому обращался Саша Гаврилов, если ему нужно было расследовать дело?

— Смотря когда.

— В конце 2012 года.

Тангера задумалась. Именно тогда Россия осталась без вице-командора, и полномочия по региону были переданы…

— Изабель де Бофор.

— Так я и думал.

— Что это значит?

— Объясню чуть позже. Вы можете узнать, обращался ли он к ней? И какую резолюцию получил?

— Что ты хочешь сказать?

— Да ничего я не хочу сказать! — с раздражением воскликнул Джош. — Пока у меня у меня нет всей информации, я не могу делать выводы. Но на днях мадам де Бофор пригласила меня для разговора.

— Изабель сама тебя позвала? — недоверчиво скривилась тангера.

— Именно.

— Но зачем?

— Она предложила мне встретиться с той, которую я вам обещал не видеть никогда.

— С Катрин?!

Джош, не скрываясь, наблюдал за ее реакцией. Старая дива была поражена, возмущена и шокирована.

— Я тебе не верю! — наконец выпалила она. — Зачем ей это?

— Мне тоже интересно. Ответа я не знаю. Предположить, что ей мешает Катрин — трудно. Скорее всего, ей мешаю я. Она, безусловно, в курсе того, что я задаю неприятные вопросы, и, что еще хуже — получаю на них столь же неприятные ответы.

— Изабель достаточно могущественна, чтоб просто от тебя избавиться. Раздавит как жука, и отправится пить кофе в Ledoyen, — покачала головой Жики. — Что-то здесь не то.

— Вот и мне так кажется. Итак, вы сможете снабдить меня необходимой информацией?

— Конкретное дело? Я вижу — что-то у тебя на уме.

— Дело об утечке фенола на химзаводе в М. Там пострадало много людей, а виновник аварии вышел сухим из воды. Подозреваю, кто-то хотел его убить в отместку. Если б Саша узнал о подобных планах, что бы он сделал?

— Остановил бы этого человека. И предложил бы помощь Ордена.

— А потом?

— А потом отправил бы представление куратору. Куратор бы вынес решение и завизировал его у Изабель.

— А на каком этапе происходило бы дознание?

— Первичное дознание проводится перед тем, как предложить помощь Ордена. Полное дознание проводится после решения куратора и визы командора.

— Кто был куратором в тот период?

— Я не помню, — Джош поразился перемене, произошедшей с лицом старой тангеры. Оно стало суровым, но на нем уже не было отвращения и недоверия — только решимость. — Но я обязательно узнаю. Могу ли я быть уверена, что ты ни с кем более не будешь обсуждать эту тему?

— Обещаю вам, мадам.

Несколько мгновений Жики в упор рассматривала изуродованное лицо мужчины перед ней. Он стоически выдержал ее пристальный взгляд.

— Что ты собираешься делать? — спросила она резко, когда пауза совсем уж затянулась.

— Я не знаю. Все будет зависеть от результата.

— Не смей ничего предпринимать, предварительно не согласовав со мной, — процедила она. — Не хватало еще твоей самодеятельности.

— А вот этого я вам обещать не могу.

От подобной откровенности Жики оторопела: — Да только попробуй! Я тебя в порошок сотру. И повторяю, если ты забыл — не смей втягивать Себастьяна в свои расследования. Он просто врач.

— А как же быть с Тони? — услышала она его злой голос. — Вы уже совсем на ней крест поставили?..

— Я не оставляю надежды, — она поднялась.

— Мне кое-что удалось выяснить.

— И почему же ты молчал? — взорвалась тангера.

— Ждал, когда вы сами спросите. А вы молчите.

— Что ты узнал?

— Взгляните, мадам, — он извлек планшет и сунул его под нос старой диве. На экране она увидела Тони — одну из фотографий, присланных чете Эвра.

— Лиза заявила, что одежда, в которую одета ее дочь — новая. Я прошерстил коллекции недорогих розничных фирм, выпускающих детскую одежду, и выяснил, что все, что на девочке — произведено компанией Hermes & Mauritz.

— Н&М, — прошептала тангера.

— На их сервере я нашел чек на покупку именно такого набора одежды, включая даже туфли — на сумму 120 евро.

— В каком магазине?

— Корнер в торговом центре недалеко от Этампа.

— Этамп?..

— Вас, возможно, удивит, что в Этампе находится центр для трудновоспитуемых подростков. Он больше похож на тюрьму.

— Она там, — прошептала Жики. — Я немедленно отправлю туда людей.

— А вас не интересует, как расплатились за эту одежду?