Онлайн книга «Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком»
|
– Вроде того. Во всяком случае, близко по смыслу. – Знаешь, я боюсь смерти. – Ты хочешь сказать, что отказываешься? – Нет. И если в последнюю минуту я буду тебя умолять пощадить меня, не обращай на это никакого внимания. – Хорошо. Не удовлетворенный работой Серьёзы, Невиль взял фужер, который она поставила на поднос, и заново помыл его. Она вздохнула: – Ты меня не любишь. – Потому что я перемыл твой фужер? – Вдобавок ты издеваешься надо мной. Ты убьешь меня завтра, а тебя это, в сущности, мало волнует. – Я всего лишь буквально выполняю твои предписания. Ключевое слово – «придется». Вчера, если помнишь, я возмущался, упирался изо всех сил, отказывался как мог. – А теперь ты согласился? – Я приноравливаюсь. – Это гадко. – А ты чего бы хотела? – Я хотела бы чувствовать, что ты страдаешь. – Ты же ничего не чувствуешь, сама знаешь. – Вчера я чувствовала твою боль. Это нравилось мне вдвойне: чувствовать хоть что-то и чувствовать, что перспектива убить дочь тебя мучит. – Доброе сердечко! – Теперь все кончено. Ты больше не страдаешь. – Я ненавижу жалеть себя. Это низкое чувство. Намотай себе на ус. – Ах да. Ты думаешь, что еще стоит читать мне мораль? – Конечно. Тебе осталось целых двадцать четыре часа жизни, притом что мне в тебе открылось, я опасаюсь худшего. – В сущности, тебя устраивает, что ты меня убьешь. С плеч долой! Я некрасива, недостойна любви и нелюбима. Анри вздохнул и посмотрел дочери в лицо: – Обычный кризис переходного возраста – вот что ты мне выдаешь. – Неправда: заставить родного отца убить меня – это небанально! – Вот чего ты хочешь, доченька? Быть оригинальной? – А ты хочешь унизить меня, перед тем как убьешь? Она разрыдалась. Сердце Невиля дрогнуло, и он обнял ее. Как давно он не видел ее плачущей? Она дала себя обнять, ласково прильнув к нему, но потом высвободилась, как будто вспомнила, что ее роль ей этого не позволяет. При виде искаженного лица Серьёзы граф окончательно перестал владеть собой; он попался в ловушку. – Я не убью тебя, детка. Вот почему я счастлив. – Как это – не убьешь? – переспросила она дрожащим голосом. – Я не убью тебя, обещаю. Не плачь, девочка моя. – Но я жду от тебя как раз обратного. Ты не имеешь права взять назад свое слово! Анри вернулся к фужерам. – Тебе не угодишь. – Как ты глуп! Ты не понял, что я ломала комедию? Я ничуточки не боюсь смерти! Просто было ясно как день, что ты решил меня не убивать. Я хотела удостовериться. – Ты заслуживаешь, чтобы я тебя убил, отрава жизни! И все же я этого не сделаю. – Ты готов на все, лишь бы пойти мне наперекор! – Может, хватит нести чушь? – Вчера ты был согласен! Что случилось? – Гадалка предсказала, что я убью одного из гостей. А ты не гостья. У Серьёзы отвисла челюсть. – Что? Вот в чем дело? – проговорила она после долгого молчания. – Ты девушка из семьи. Она расхохоталась: – Папа, если бы тебя не было, тебя следовало бы выдумать. Можно ли быть до такой степени формалистом? – Не вижу ничего смешного. – Если терминология имеет для тебя такое значение, пригласи меня. – Это невозможно. Ты моя дочь, ты живешь в моем доме, ты несовершеннолетняя и обязана мне повиноваться. – Ни одна из этих характеристик не является несовместимой со статусом гостьи, и ты сам это знаешь. – Сегодня суббота, вечер, прием завтра, в воскресенье. Карточку не доставят вовремя. – Ты смеешься надо мной. Сколько раз на моей памяти ты приглашал людей устно? – Это нельзя назвать приглашением по всем правилам. – Плевать. Пригласи меня. – Когда так грубо требуют, приглашать нет никакого желания. – Я недостойна быть твоей гостьей, но скажи одно только слово, и я буду приглашена. – Нахалка! – Нет. Я понимаю, что прошу тебя о подлинном посвящении. И надеюсь, что ты снизойдешь. – Ты этого не заслуживаешь. – Я просмотрела список твоих гостей: ни один этого не заслуживает, папа. – Как ты скоро судишь! Ты ничего об этих людях не знаешь. – Я знаю, что они не стоят твоего мизинца. – Ты любишь меня или ненавидишь? – Я ненавижу тебя, потому что ты воплощаешь благородство, которое больше не в чести. И за это же я тебя люблю. Из-за тебя я думала, что все взрослые такие же. Я дорого заплатила за свое заблуждение. – Когда ты говоришь загадками, ты невыносима. – Пригласи меня, папа. – Пригласить тебя – значит приговорить к смерти. – Именно. – Как я могу пойти на это? – Папа, я не балованный ребенок. Я тебя никогда ни о чем не просила. В первый раз в жизни я о чем-то тебя прошу. – Это правда. Но для первого раза ты многого хочешь. – У тебя нет выбора. Вспомни о предсказании. – Сегодня ночью я решил убить любого гостя наобум. – Ты с ума сошел! Тебе и Эврар это скажет. – Если я расскажу Эврару, о чем ты меня просишь, он наверняка ответит мне, что в нашей среде не было прецедента. – А Атриды? – Они не были бельгийцами. – Ты смешон, папа. И так же смешна твоя жажда прецедента. Зачем он нужен? – Это один из принципов аристократии. Мы вдохновляемся деяниями предков. – Браво! С такой идеологией далеко не пойдешь. – По мне, так мы пошли достаточно далеко. – Это все пустые слова. Что если обратиться к истокам, когда-то какой-то аристократ должен был первым совершить то или иное деяние. – У меня, видишь ли, нет никакого желания первым убить свою дочь на приеме. Серьёза, до сих пор спокойная, вдруг вспыхнула устрашающим гневом: – Когда ты поймешь, что речь не о том, чего ты хочешь или не хочешь? Судьбе плевать на твое желание! Что ты себе возомнил? Думаешь, жизнь спросит у тебя согласия? – Успокойся, милая, тебе нет нужды меня просвещать, я сам знаю, как сурова жизнь. |