Онлайн книга «Черно-белый танец»
|
Пятиэтажка, где жил шофер, оказалась «хрущовкой» улучшенной планировки – не из панелей, а из кирпичей. Кажется, такие строили на рубеже семидесятых, во время короткого всплеска, когда осуждали архитектурный «волюнтаризм». Сеня не спеша поднялся на третий этаж. Вот и квартира двенадцать. Слегка облупленная дверь с глазком. Арсений прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Мертвая тишина царила в квартире. Сеня позвонил. Звонок резко протрещал внутри, но открывать никто не думал. Ни единого шевеления не донеслось из-за двери. Арсений нажал на кнопку еще и еще раз. И опять – никакого результата. Обидно. Никого нет дома. Придется приезжать еще раз. С досады он забарабанил в дверь кулаком. – Зря стучишь, – раздался голос с лестницы. Арсений обернулся. Перед ним стояла старушонка – из тех, что звались «народными мстительницами»: оккупантка лавочек, домашняя шпионка, вечно ушки на макушке. В руках старушенция держала сетку, где болтались два пакета молока и две «чебурашки»: водки, разлитой в бутылочки из-под «пепси-колы». – А почему это зря? – дружелюбно спросил Арсений. Он понимал, что со старухой подобного рода надобно вести себя максимально доброжелательно. Такие бабули многое знают и бывают полезны доморощенным сыщикам вроде него. – Нету их, – прошелестела старуха. – А что, переехали Валентиновы? – А ты кто им будешь? Арсений знал, что такие пенсионерки – шпионки по призванию. Они обожают собирать информацию. Любую. Они прямо-таки питаются ею. Хорошо бы выдать бабке какую-нибудь качественную сплетню – тему для информационного сообщения на приподъездном коллоквиуме. Тогда она, в знак благодарности, может, и взамен чего-нибудь расскажет. Например, всю жизнь и судьбу шофера Ильи Валентинова. – Я кто? – на секунду помедлил Арсений. – Та я родственник их с Тимашевска, – выдал он на ходу придуманную версию. Для правдоподобности вернул в речь почти забытый южный акцент. – Троюродный племянник их. – Чей племянник? – прищурилась старуха. – Анфисы али Ильи? – Ильи Валерьевича. – А чего ты к ним? В гости приехал? Допрос продолжался. Старуха так и буравила Арсения глазками. – Та я на пару дней. Перекрутиться, переночевать. – А где ж вещи-то твои? «Вот ведь дотошная бабка, – подумал Сеня. – Ей бы в следователи, моему Воскобойникову в помощники». – Та я на вокзале их оставил, на Курском, в камере хранения. На Север я завербовался, на нефтянку. В поселок Радужный… Ну, и вся бригада-то моя, что с Тимашевска, улетела туда, а я пневмонией заболел… Вот теперь ребят нагоняю… Та билетов на самолет нет, местов в гостинице тоже нет, я и думал у Ильи Валерьевича перекантоваться… – А ты кто, парень, по специальности-то будешь? – лукаво прищурилась бабуся. – Шофер? Или буровик? «Э-э, бабка, – усмехнулся про себя Челышев, – меня на такой понт не возьмешь. Какой из меня шофер или буровик – ручки-то за полгода в Москве снова беленькими стали, чистенькими…» – Техникум я окончил. Мастером меня на Север взяли. Кажется, бабка удовлетворилась допросом. Челышев дал ей материал не просто для выступления перед подругами, а для расширенной информации. Приезжал, мол, к Валентиновым парень, из Тимашевска, на Север он мастером едет на нефтяную вышку – приехал-то он к ним, да не знал что… В расспросах бабули явственен был вот этот самый подтекст: приехал бедолага в гости к дядюшке, а тут… А что, собственно, тут? Пора бы бабке и своими сведениями поделиться. Кви про кво, как говаривал следователь Воскобойников. – А ты давно дяде-то не писал? – с подвохом спросила старуха. – Изрядно, – вздохнул Арсений. – Лет уж пять. – Да, нехорошо… – протянула бабка и торжествующе возгласила: – Нету тут твоего дяди. – Что: переехали они? – простодушно спросил Арсений, хотя в сообщении бабки явственно слышалось нечто иное, зловещее. – Пропал он, – шепотом известила старуха. – Как пропал? – А вот так. На рыбалку пошел – и исчез. Глазами-бусинками старушенция настороженно отслеживала реакцию Сени: чтоб ничего не упустить, чтоб обо всем рассказать сегодня же товаркам по информационному агентству ОБС – «одна бабка сказала». – Да что вы?! Давно? – Арсению и разыгрывать удивление не пришлось: он был поражен сверх меры. – Да года четыре тому как, – торжествующе известила старуха. – Четыре?! – Да! В восемьдесят пятом годе это было. А ты, чего ж, племяш, и не знал ничего? – Та нет… Не переписывались они с моим отцом-то… Адрес вот только друг дружки знали… Как же пропал-то?! Не могу поверить… – А пошел он однажды с утра на рыбалку… – завела свой рассказ старуха. Удивление Арсения она восприняла как прямой вопрос. Рассказывала бабка сочно, со смаком. Видно было, что чужие неприятности, а тем паче смерть, доставляют ей несказанное удовольствие. – …На рыбалку на подледную он поехал. На Московское аж на море. В декабре восемьдесят пятого дело было… Анфиса, супруга, тетка твоя, еще с вечера ему говорит: не ходи, мол, Валерьич – сыро, оттепель будет. А он мужик-то строптивый, чего решил, сделает обязательно. И утром, затемно еще, ушел. Как положено: в валенках, в тулупе, со штопором своим ледовым… А вечером – нету его. День нет, два нет… Анфиса – ко мне. Плачет. Что, мол, Егоровна, делать?! Я ей: в милицию иди… Ну, она и побежала… Стали искать его. Милиция, рыбоохрана… День искали, два… Так и не нашли… – Не нашли?! И тела не нашли? – Ты слушай. Анфиска уж его отплакала, и сильно убивалась, что даже похоронить некого – и могилки, значит, тоже не будет, некуда поплакать сходить… А уже в апреле, в восемьдесят шестом, нашли на море на том утопленника. Страшный весь, раздутый… Предъявили Анфисе, тетке твоей… На узнавание предъявили… Она в обморок два раза падала, нашатырем ее откачивали… Лица-то у мужика нет, один кисель!… Да потом она его все ж таки опознала. По кольцу да по обрывкам одежды… Ну, и похоронили мужика, дядю-то твоего… В закрытом гробе хоронили-то, не проститься, не облобызать… Но мне Анфиска, то есть тетка твоя, все равно говорила: не верю я, что он это. Умом понимаю, говорит, – а верить не верю!… Во как! – с торжеством заключила старушенция. – Дела… – протянул Арсений. – Ну дела… И где же дядю моего похоронили? – На Котляковском… А ты что, навестить могилку хочешь? – Да можно было бы… – неуверенно пробормотал Арсений. – Да ты сам не найдешь. А я, грешная, и места-то его не знаю. Раз только, на похоронах, и была. – А как же Анфиса, м-мм… Тетка моя? |