Онлайн книга «Бойся своих желаний»
|
– Пардон. Половой отскочил от столика как ошпаренный. – Только один вопрос, Мишель: а зачем тебе это надо? – Это – что? – Зачем доказывать, что ты – внучка битла? – Ты что такое пиар знаешь? – Слыхал чегой-то. – Я – певица. Певица Мишель. Слышал? – Пока нет. А ты – спой. – Это тебе будет дорого стоить. Ну, ничего, скоро из всех утюгов страны меня услышишь. Мне дают деньги на раскрутку. И на съемку клипов, и на ротацию. Но одно дело, когда будут говорить: поет новая звезда и бла-бла-бла Мишель (кстати, имя для подмостков хорошее, мне даже псевдоним брать не надо). И совсем другое: Мишель, внучка битла!.. Да об этом все трещать будут, и не только в России! Международный, блин, скандал. – На мировой уровень нацелилась? Хит-парад «Биллборда» и все такое? – Почему нет? – Тебе, наверное, телохранитель понадобится. – Желаешь предложить свои услуги? – прищурилась она. Я считаю: если уж чего-то хочется – надо артикулировать свои притязания. Одних только пламенных взглядов девушка может и не понять. В лоб, конечно, не стоит ей сразу заявлять: хочу, мол, с тобой возлечь. Что-нибудь поизысканнее. Поэты, к примеру, предлагают даме сердца стать, типа, росой на ее устах. У меня другие методы. – Да, я мечтаю хранить твое тело. Она помотала головой: – Бизнес – отдельно, чувства – отдельно. – Ради тебя я готов отказаться от твоего заказа. – Своим нахальным взглядом она распалила меня. – Вот как? А может, ты, наоборот, поработаешь на мое тело бесплатно? Последнее предложение меня отрезвило. – Хочешь сэкономить? Расплатиться со мной любовью? Она аж отпрянула. Покачала головой. – А ты хам, Синичкин. – Прости. – Бог простит. – Наползшее было на наш столик облако неприкрытого кобеляжа вдруг рассеялось, как дым. – Ладно, к делу. Я тебя, Синичкин, хочу нанять, чтобы расследовать чисто конкретное преступление. – То есть? – Мою квартиру в Гусятниковом переулке обокрали. – Когда? – Две недели назад. Я как раз ездила к друзьям на дачу. – Что взяли? – Ценности. Золото-бриллианты. Пару шуб. Но самое главное – бумагу с записью той самой песни, которую сделала моя покойная бабушка, Наталья Петровна Васнецова. – Ту, неизвестную битловскую? – Ну да! Ту, что он написал тогда утром в военном городке. А там не просто слова и музыка. Еще – его автограф и посвящение. – Во как! Супостаты взломали дверь? – У них был ключ. – Значит, кражу совершил кто-то из своих? – Не факт. Понимаешь, Синичкин, – я опять передернулся оттого, что девушка называет меня по фамилии, – мы ведь с мамой и отчимом в той квартире с девяносто второго года не жили. Были за границей, а теперь, в две тыщи восьмом, вернулась только я. А до того в ней съемщики проживали. И замки я после них не поменяла. – Неразумно, – заметил я. – Слушай, железные двери, а я только что из Европы вернулась. А здесь ДЭЗы какие-то, слесари пьяные… Разбираться с ними… Ну, я рукой махнула, а потом завертелась и забыла. – А что у вас за жильцы-то были? – Приличные люди, иностранцы. Бизнюк один французский с семьей. Он был единственным нашим квартирантом, да в восьмом году, под кризис, его на родину отозвали. – Значит, вряд ли он мог два года спустя вернуться в Москву и твою квартиру ограбить, – дедуктивно заметил я. – Да, но кто-то мог с его ключей слепок сделать. – Оставим как одну из версий, – кивнул я. – Ты, Синичкин, выражаешься прям как комиссар полиции. – Тебе это важно? Или тебя результат волнует? Такие юные особы, как она, редко выдерживают прямой наезд и твердый взгляд. Вот и Монина отыграла назад. – Конечно-конечно, Пашенька, меня интересует результат. – Тогда комментарии свои оставь. – Знаешь, я не сомневаюсь, что грабителями были русские. Не французы какие-нибудь. Не этническая мафия. Наши. – Отчего? – Да у меня несколько икон есть – ну, обычных, не писаных, художественной ценности не представляют. Так вот, воры аккуратно сложили их в пакет и засунули в тумбочку. – Богобоязненный русский народ, – протянул я. – Да уж! А еще я, знаешь, что думаю: воры выносили из квартиры шубы, ноут… Я не говорю про мелочовку… Почему никто их даже не заметил? – А кто тебе сказал, что не заметил? – Следователь. Он говорил, что участковый по квартирам ходил, опрашивал, искал свидетелей. И ничего. – А следствие вообще хоть что-то нарыло? – Они мне, конечно, не докладываются. Но, кажется, как всегда, буксует. – А почему ты следаку денег не предложила, а предпочла ко мне обратиться? – Потому и предпочла, что совсем пусто у них, понимаешь? Да и мутный он какой-то, этот следователь. – Но, ты знаешь, по свидетельским показаниям квартирные кражи редко раскрываются (когда подготовленная, конечно, кража, а не наркоман сдуру полез). Что там свидетели расскажут? Мужик в красной майке, бейсболка надвинута на глаза. Вот и все. К тому же нынче лето. Мало кто сидит в городе. Да у вас, наверное, в Гусятниковом переулке и зимой-то мало кто живет. Ведь квартира в центре – не крыша над головой, а инвестиция капитала. – Да уж! Мне неоднократно звонили, сумасшедшие деньги за нее предлагали. – Мне тоже. Я хотел установить с Мишель неформальные отношения. Чтобы нас связывало что-то личное. Общие интересы – прямой путь в койку. – А где ты живешь? – заинтересовалась она. – Жил, – поправил я. – Я-то, в отличие от тебя, на уговоры поддался. А проживал на Пушкинской, ныне Дмитровке, напротив генпрокуратуры. Мишель посмотрела на меня с интересом. – Жалеешь? – Не без этого… Но вернемся к теме дня. А ты следователю про битловский автограф сказала? – Нет. – Почему? – Догадайся с трех раз. – А все-таки? – Ну, слишком многое пришлось бы рассказывать, – скучающим тоном начала она. – Слишком похоже на сказку. И слишком мало шансов, что менты бумагу найдут. – Ты сама кого-нибудь подозреваешь? |