Онлайн книга «Бойся своих желаний»
|
– Мне нужна твоя помощь в раскрытии ограбления твоей квартиры. – А оно – раскрыто. – Нет, Монина. Что ты скажешь, если и я, и оперативники, ведущие следствие, соберем свою пресс-конференцию? И расскажем, что Василиса Кирпиченко невиновна. И заявим, почему ее подставили. И кто это сделал. И ради чего. Ее лицо помертвело. – Ты этого не сделаешь, Синичкин. – Почему же? – легким тоном ответствовал я. – Да потому, что я – твоя заказчица! – прошипела она. – А ты работаешь на меня. И обязан выполнять мою волю! И если ты пойдешь против меня – я тебя засужу. Уничтожу! – Ох, славная драка получится! – воскликнул я. – С одной стороны – твой папочка с его деньгами и продюсер Желдин. А противостоять тебе будет ГУВД Москвы, а также примкнувшие к нему силы ФСБ, следственного комитета и прокуратуры. – Только не надо меня пугать своими ментовскими связями. – А ты не пугай своими деньгами. – Будь проклят тот день, когда я с тобой связалась! – Ты еще будешь добрым словом поминать эту минуту. После того, как мы с тобой договоримся. – Чего тебе надо, Синичкин? – сказала Мишель устало, и я понял, что она сдалась. Видимо, просчитала в уме возможные варианты и поняла, что со мной бодаться ей не с руки. – Чего ты хочешь? – Давай заключим сделку. – Какую еще сделку? – Я никому и ни при каких обстоятельствах не расскажу, как вы подставили Василису. А ты взамен честно ответишь на мои вопросы. – Честно? Хм. Честно. Ха! Ты веришь в честность? – В твою? Нет. Но просто – есть ложь, есть истина. Есть вымысел, а есть факты. Вот и изложи их мне. – Изложи, ложи… Все б тебе ложить, Синичкин… Давай, ложи тогда свой телефон на стол. И подойди сюда, ко мне, я тебя обыщу. – Ты прям как босс наркокартеля, – сказал я, выкладывая сотовый на журнальный столик. – Боишься прослушки? Она раскрыла мой телефон, вытащила батарейку. – Подойди поближе. – Пробежалась своими сильными пальчиками по моим карманам и прочим укромным местам. Я заржал. – Ты чего? – Боюсь щекотки. – Юродивый, – брезгливо сказала она. – Одно слово – Синичкин. – Да будет тебе, – увещевающе молвил я, – ведь мы – партнеры. Сейчас договоримся обо всем и доведем дело до конца, к всеобщему удовлетворению. – На самом деле все из-за тебя! – озлобилась она. – Из-за твоей медлительности, Синичкин. Неповоротливости. Если б ты работал быстрее, ничего придумывать не пришлось бы. – Давай по порядку. Кража была? – Была. – Настоящая? – Хуже не бывает. – И кто грабил, ты не знаешь? – Представления не имею. – А потом?.. – Потом Желдина вдруг осенило. Ведь мне, певице Мишель, пора раскручиваться. Он предложил: давай используем ситуацию с кражей для пиара. Но когда просто кража – какой там пиар! И от автографа битлов отдельно тоже не очень-то много рекламы. Потому что – неправдоподобно. А от двух этих событий вместе: «УКРАЛИ НЕИЗВЕСТНУЮ ПЕСНЮ БИТЛОВ!» – народ протащится. Конечно, хорошо было бы, чтобы его, допустим, у меня Пугачева скоммуниздила. Но как Примадонну-то под это подставишь! Хотя домработница, укравшая песню, тоже неплохо… Долгоиграющий пиар, понимаешь! Прикинь, сначала все говорят о том, что украли неизвестный песняк битлов. Потом – что нашли его. Затем – сделали экспертизу. После – исполнили, записали клип… И каждый раз обо мне пишут, пишут, пишут… Снимают, снимают… – Ты мне лучше скажи: автограф – настоящий? – А я откуда знаю! – окрысилась Мишель. – Он мне от матери достался, Джулии. Она верила, что настоящий. А маманя получила его от бабки моей, Натальи. Ну, ее я спросить не могу, она еще до моего рождения гробанулась. – А поездка битлов в СССР?! – вскричал я. – Она-то была? Или это тоже мистификация?! – Не знаю, Синичкин! Понимаешь, в точности – не знаю! Я документов архивных не читала. Все – по рассказам. Семейное предание. Да ты у деда Васнецова спроси, если тебе интересно. Мне он рассказывал, как дело было. И в мемуарах своих все подробно описал. – Так он мемуары свои все-таки уже написал? – Пишет. Точнее, диктует. Этой шлюхе, Толмачевой. «Кто бы говорил о шлюхах», – подумалось мне, но я вернулся к разговору: – Итак. Кража никак не раскрывалась. Ни милицией, ни мною. И Желдин решил – что? – Он предложил прикинуться, что автограф тоже украли. – А его – не украли? – Нет. – И как бумажка – и разные побрякушки – оказались в вентиляционной трубе у Василисы? – Да проще простого. Мужичок с Коломенского проезда, с которым моя бывшая уборщица сожительствует, пьет. И вот дядя с деньгами (ну, деньгами в понимании мужичка, конечно) оказался рядом с ним в винном отделе. Тут же ему был готов в квартире на Коломенской и стол, и дом. Они вместе выпили, а потом хозяин благополучно заснул. И побрякушки можно было спрятать в его жилье где угодно. – Неужели Желдин сам этим занимался? – Он любит меня. И верит в наш проект. – Давай вернемся к реальному ограблению. Тогда похитили только деньги? Или, – я вспомнил о том, как Бачеев в начале восьмидесятых выносил из квартир ограбленных женщин альбомы по искусству, – еще что-то? Мишель небрежно махнула рукой: – Стащили какие-то бумаги прадеда. Точнее, ксерокопии. Я удивился: – А почему Петр Ильич хранил их у вас? – Не он хранил. Лет двадцать назад они попали в руки моей матери, случайно. Дед ей чемоданчик отдавал припрятать на время путча. А она их тайком отксерила. Ну, дедуля чемодан потом забрал, а копии – остались. Мамуля их хранила. И меня просила не выкидывать. – И что в тех бумагах было? – Банковские дела. Речь шла об иностранных банках. Швейцарских. Тут уж я был не то что удивлен – поражен сверх всякой меры: – И ЧТО? – Ничего. Там номера банковских ячеек. – Никогда не поверю, что ты не пыталась к ним подобраться. – За дуру меня не держи, Синичкин! Конечно, пыталась. Желдин даже в Швейцарию специально ездил. Но ему сказали то же самое, что говорила мне мать: доступ закрыт. Нужен код. А его никто не знает. Разве что дед Васнецов. Но он никому не говорит. – Для чего тогда хранить номера ячеек? |