Онлайн книга «Биография smerti»
Холмогорова, уж на что самоуверенная особа, однако то и дело поглядывала на Таню. И каждый раз спрашивала: – Ну, как вам это место? Таня хвалила. Потому что действительно вкусно. И мило. И красиво. – Вот и напиши в книге, – кивала Марина Евгеньевна. – Так, чтоб читатель слюной изошел. Холмогорова, похоже, в своих ресторанах бывала не часто и сейчас искренне наслаждалась – и их шикарным расположением, и отличной едой. А управлял заведениями, поняла Таня, Антон Шахов. Кое в чем он действительно преуспел. И кухня – пальчики оближешь, и кишечной инфекции здесь точно не найдут, зря Марина Евгеньевна боится. Ну а что цены запредельные... Может быть, так и надо? Зато всякая шваль не забредет. А миллионерам, наверное, все равно, сто долларов за обед заплатить или тысячу. «Всегда бы у меня такая работа была!.. – весело думала Таня. – Езди себе в навороченном „Мерседесе“ да инспектируй дорогущую кухню...» Но после третьей за день ресторанной трапезы Холмогорова сдалась. Взглянула на часы, буркнула: – Все, баста. А то я в мэрию не успею. Нелли, ты поедешь со мной. Антону же приказала: – Тебе боулинг остается. Съезди сам. Предупреди их насчет комиссии. Что говорить, понял? – Еще лучше вас предупрежу, не дурак, – важно ответствовал Шахов. Татьяне же в очередной раз показалось: как раз дурак. Напыщенный и самовлюбленный. Как Марина Евгеньевна его только терпит? – А мне куда? – поинтересовалась Татьяна. Холмогорова пожала плечами: – Съезди в наш боулинг. Ты ведь его еще не видела. О нет, только не это! Ведь и там наверняка придется есть! И, едва «Мерседес» унес Холмогорову прочь, Таня вкрадчиво спросила Шахова: – Слушай. Ты не станешь возражать, если я... по собственной программе? – Да нет, конечно, – пожал плечами тот. Однако, не удержавшись, поинтересовался: – А что у тебя за дела? – Абсолютно никаких дел, – усмехнулась Садовникова. И заговорщицки пояснила: – Просто до пляжа хочу наконец добраться. – И ты глубоко, прямо-таки железобетонно права! – вздохнул Шахов. – Езжай, конечно. Подбросить тебя? И он замахал рукой, подзывая такси. Вызывать подозрения не хотелось, и потому Таня позволила Антону довезти ее до пляжа. Ленивой походкой курортницы вышла из машины. И даже спустилась с набережной, направилась к воде. Денек опять выдался жаркий, и искупаться хотелось смертельно. Но Таня взглянула на часы – они показывали половину пятого – и от сего благостного намерения отказалась. Версия, озарившая ее в «Песочном драконе», продолжала пульсировать в голове. Если не проверить ее сейчас, иного удобного случая может и не представиться. Таня лишь грустно взглянула на спокойное, пряно пахнущее солью и йодом море. Утешила себя тем, что сейчас, к концу дня, да прямо в городе вода наверняка грязнее не придумаешь. И покинула пляж. Остановила такси и велела водителю отвезти ее в санаторий «Юнона». Будем надеяться, что тамошний отдел кадров работает хотя бы до пяти. Имя госпожи Холмогоровой открывало любые запоры. И обитую ветхим дерматином дверь в отдел кадров тоже распахнуло без труда. Кадровичка – сутулая средних лет дама – уже собиралась домой. Она недовольно взглянула на Татьяну и буркнула: – До конца моего рабочего дня четыре минуты. Таня лучезарно улыбнулась в ответ: – Я к вам по поручению Марины Евгеньевны. Она просила меня кое-что уточнить. Для своей книги. И хмурая дама мгновенно преобразилась: – Да вы что?! От самой Холмогоровой? Неужели Марина Евгеньевна книгу пишет?! Как замечательно! Я уверена, ей есть что всем нам рассказать! Таня оборвала поток ее красноречия: – Мне нужна информация о вашей кастелянше. – Как вы сказали? – Кастелянша. Такая... очень полная женщина. Она еще все время пританцовывает... – объяснила Таня, чувствовуя себя, признаться, ужасно глупо. Кадровичка глазами захлопала: – А с какой стати она? Не понимаю. Ох, только бы не взялась Холмогоровой звонить, не подумала бы уточнять, действительно ли та посылала в отдел кадров девицу с непонятными расспросами... И Таня, сохраняя вид неприступного достоинства, произнесла: – Ну, знаете ли... С какой стати – это только Марине Евгеньевне ведомо. А наше с вами дело – выполнять, что она просит. Только бы не переборщить! Но, похоже, на кадровиков один строгий тон и действует. Потому что дама услужливо произнесла: – Да-да, вы, безусловно, правы. Что конкретно вас интересует? Таня решила не мелочиться: – В первую очередь – ее личное дело. А дальше посмотрим. И кадровичка покорно выложила на стол тощенькую серую папочку. Таня нетерпеливо прочитала надпись на обложке: Сумарокова Инесса Константиновна. С именем – в точку. И год рождения – приблизительно соответствует. Только что дальше? А кадровичка смотрела вопросительно. – Вот что... – важно произнесла Татьяна. – Мне нужна ее биография. Имеется она в деле? – Конечно, все, как положено, – нервно кивнула дама. Таня распахнула дело, быстро отыскала нужную бумажку, пробежала глазами первые строчки: «Я, Сумарокова Инесса Константиновна, родилась в 1965 году в городе Новосибирске, где до семнадцати лет и проживала. В 1983 году поступила в Московский пищевой институт...» А вот это – совсем не в кассу. Хотя не исключено, что кастелянша специально свою биографию подкорректировала. Если у нее, конечно, имелись основания так делать. Но в любом случае, делиться своей версией с Холмогоровой теперь придется. И к разговору нужно как можно лучше подготовиться. Таня взмахнула листком с автобиографией кастелянши. – Мне нужно снять с нее копию. Только бы кадровичка не заортачилась: мол, не положено... Но та лишь услужливо произнесла: – Ксерокс – в кабинете директора. Я могу сходить. Ага. И тут же начнет с секретаршей трепаться... – Не надо, – отказалась Татьяна. – Я сама. И, пока кадровичка не передумала, поспешила к выходу. У нее появилось сильное искушение не связываться ни с какими ксероксами, а просто прихватить автобиографию с собой. Но потом решила: слишком уж нагло, наверняка разговоры пойдут. И Холмогоровой на нее, уж точно, нажалуются. Пришлось тащиться в кабинет директора. Только бы тот не сбежал, ведь времени – уже начало шестого, а народ тут, на юге, работой себя не утруждает. |