Онлайн книга «Турнир самоубийц»
|
– Кто вы такой? – буркнул Ульрик. – Я представляю государственную службу безопасности Мехатонии. Мое имя вам ничего не скажет, моя должность вам ни к чему. Ульрик с трудом признал в визитере господина, что однажды наведался за кулисы с экземпляром «Вестника Готтлиба». – Как же вас величать? – Другом, если угодно. – Не угодно. – Тогда зовите Митчелл, – улыбнулся «государственный служащий». Всегда нравилось это имя. – Чем обязан, Митчелл? – Мне стоило невероятных усилий перевести вас в эту тюрьму. Пришлось поднять все связи. – Да, здесь камеры попросторнее, спасибо. – Признаться, я поражен – за столь короткий срок превратиться из мученика и жертвы системы в отъявленного мерзавца и негодяя. Это достойно уважения. Я представил бы вас к высшей государственной награде, если б только мог! – Я убил пять человек. Марлофы, в таком случае, тоже герои. – Если те пятеро жили в Блэткоче, они наверняка заслужили смерть. Знаете, – усмехнулся театральный приятель, – кое-где по этому городу измеряют уровень благополучия. Чем… – Не говорите о том, в чем ни черта не смыслите, кот бы вас подрал! – Вы такой же убийца, как и я, – перестал улыбаться Митчелл. – Что вам нужно, говорите яснее, – устало попросил Ульрик. – Я не хочу быть причастным к вашей смерти, – сказал Митчелл, подойдя к решетке вплотную. – Вы невиновны. – Даже если присяжные вам поверят, станет только хуже. Лотоматоны конфискуют и разберут на части. Тысячи детей не станут теми, кем им на роду было написано стать, а виноват во всем буду я. Неудачник? Да мне на лбу это надо было выжечь, а не на руке! – Мне жаль, что Белинда так поступила с вами, она не имела на это права, – тихо произнес Митчелл. – Что сделано, то сделано. Обратной дороги нет. – Держите, – «государственный служащий» вытащил из кармана сверток. – Здесь все ключи, что могут вам пригодиться. В конце коридора кладовая, пройдете ее и окажетесь в зале исполнения приговора. Там есть толстая стальная дверь зеленого цвета, не перепутаете, за ней тоннель… – Достаточно, – оборвал Ульрик. – Бегите сегодня же, заклинаю! Большинство надзирателей на вашей стороне! – Дудки. Мне тут нравится. – Не валяйте дурака, глупый мальчишка! К чему весь этот нелепый героизм?! Вас, конечно, будут искать, здесь я бессилен, но зато вы останетесь жить, жить, понимаете это?! – Я не собираюсь провести остаток дней, прячась, будто крыса. Даже если мне удастся обмануть полицейских – что невозможно по ряду причин, от себя не сбежишь, – Ульрик щелкнул пальцами и сунул ладонь «государственному служащему» под нос. – В Мехатонии мне никогда не стать своим, вы знаете, как здесь относятся к людям с чистой рукой. Лотоматон был прав, я – неудачник. – К черту лотоматоны! – не выдержал Митчелл. – Я думал, вы плевать хотели на мнение машин! – Каждый ребенок в Мехатонии знает – лотоматоны не ошибаются, вас этому не учили в детстве? – Меня многому учили, но я привык доверять своим глазам! – Тогда откройте их пошире. Полагаю, моя биография не является для вас тайной. Полистайте отчеты, и вы сразу поймете: где бы я ни оказался, все вокруг тут же встает с ног на голову. – Брайаны часто гибнут, тогда как вы… – Да, я невредим. Зато другие страдают. Я приношу одни беды, спросите кого угодно в Блэткоче. – Вы избавили от марлофов целую деревню, где здесь вред? – Да что вы все прицепились к этим марлофам, забудьте уже про них! – Хорошо, вижу, упрямства вам не занимать, – сказал после паузы Митчелл. – Я оставлю это здесь, – инспектор бросил сверток Ульрику на кровать. – На случай, если передумаете. И вот еще. Роберт, зайди. Дверь открылась, вошел пузатый джентльмен в рубашке с закатанными до локтей рукавами и штанах на подтяжках. – Роберт поставит вам временную печать, – объяснил Митчелл. – Держится пару месяцев. – Вы, правда, такое можете? – Новейшая разработка. Наши умельцы расстарались – в целях государственной необходимости. От настоящей отличается только сроком годности. Применяется однократно, в экстренных случаях. Уйма побочных эффектов, рука будет болеть неделю, а то и две. Возможен полный паралич конечности. Это меньшее, что я могу для вас сделать. Похожий на довольного майского жука Роберт крепко схватил Ульрикову ладонь, обработал какой-то химической дрянью, ничуть не удивившись жутким шрамам. Достал из саквояжа три шприца и ввел их мутно-серое содержимое под кожу. Ульрик стиснул зубы: по венам потек расплавленный свинец. Одна за другой вспыхивали золотом буквы, складываясь в знакомое с детства слово. Ульрик не верил глазам. – Сначала я воссоздам старую печать, – виновато сказал Роберт-Майский-Жук, – она лучше приживется. Затем на ее основе сделаю любую другую. Ну-с, кем изволите быть? Из саквояжа на свет появился увитый проводами и трубками механизм – вроде изобретения Коммивояжера, только «Билли» в комплект не входил. – Оставьте эту, – Ульрик выдернул ладонь из цепких пальцев. – Мне нравится. – Как будет угодно, – и бровью не повел Роберт. Защелкнул саквояж, снял перчатки и был таков. Ульрик зачарованно рассматривал письмена Древних. Новая старая печать нестерпимо жгла руку, но в остальном выглядела так же, как и любая другая, не отличишь. – Не желаете проверить? – Митчелл протянул ладонь для рукопожатия. Ульрик протянул в ответ свою, впервые в жизни не стесняясь печати. «Слава богу, – подумал он. – Я умру неудачником». * * * С уходом Ульрика Блэткоч зажил обычной жизнью. Преступники незамедлительно покинули тюрьму, где им приходилось сидеть по очереди – на всех желающих мест не хватало. Окна приюта «Милый дом» обзавелись решетками с прутьями еще толще прежних, а ослепительный свет вновь горел в коридорах и комнатах ночи напролет. Куда-то запропастившаяся Башня больше показываться не желала. Впрочем, блэткочцы судачили о ней без прежней охоты. Многие всерьез задумались о переезде, чем немало напугали жителей окрестных городов. …Нейтан, с мечом наперевес, патрулировал свою комнату. …Инкогнитус лежал на мостовой с ящиком в обнимку, и никто не спешил ему на выручку. …Джен сидела с Пушистиком на коленях. Под окнами горел фонарь, единственный на всю Светлую: железный столб до сих пор украшал огромный алый бант. Вот свет мигнул и погас, улица погрузилась во тьму. Сверху, из комнаты Питера, донесся яростный писк. |