Онлайн книга «SPA-чистилище»
|
– Хочу сделать небольшое объявление. Чтобы все знали и имели в виду. И ты, Стас. И ты, Ванечка. И, главное, ты, Василий. Итак!.. Вести с кем бы то ни было любые переговоры о продаже маминого участка – бесполезно! Я – хозяйка этой дачи и заявляю официально: Листвянка не продается! Никогда и ни за какие деньги!.. А уж когда меня не станет, я и тебе, Иван, завещаю: Листвянку никому не продавать! Этот дом и участок был, есть и будет нашим! Стас посмурнел; Василий вообще скислился – зато Ванечка воздел вверх правую руку с рокерской «козой» и воскликнул: – Листвянка форева [9] ! * * * Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, ушел к себе расстроенный Василий и остались только свои, Валерия Петровича позвал покурить в сад Стас. Первым делом он протянул Ходасевичу конверт: – Держите. Спасибо. Здесь ваш гонорар – как договаривались. Правда, в долларах по курсу – вас это устроит? Невооруженным взглядом было видно, как жаль Стасу расставаться с деньгами. – Стас, у вас же большие траты. Похороны, поминки, да еще Любочка… Мне совершенно не к спеху… – Берите-берите. Ненавижу быть кому-нибудь должен. Я имею в виду частному лицу. Уж лучше – бездушному банку. – Вы что, кредит взяли? Перестаньте! Когда-нибудь позже отдадите… Или вообще: считайте, что я работал в память о вашей теще. Она, кстати, была очень неплохим человеком. Стас насупился: – Еще раз повторяю: если я обещал – я выполняю свои обязательства, чего бы мне это ни стоило. Тем более что вас из-за этого расследования чуть не убили. Держите! И хватит об этом! Он насильно всунул конверт в руку Ходасевича. Честность взяла верх над жлобством. Частный сыщик смущенно пробормотал: – Право, не стоило б… Но все равно: спасибо. Стас вздохнул с облегчением и закурил. А потом сказал с извинительным в данный момент пафосом: – Неужели вы не понимаете, что, если бы не вы, Лена так никогда б и не узнала, что случилось с ее матерью? А уж убийц точно ни за что б не нашли!.. * * * Когда совсем стемнело и Лена со Стасом принялись убирать со стола, полковник сказал: – Если вы не против, я пойду пройдусь. – Вы остаетесь у нас ночевать, – предупредила его хозяйка. – Я могу постелить вам на веранде, поставим рефлектор, холодно не будет. А хотите – уложу вас в Любочкином доме, у меня ключи, протопим там печку… Валерий Петрович вспомнил неубранный дом художницы с молчаливыми картинами и молвил: – Нет уж, лучше на веранде. Закурив очередную сигарету, он не спеша прошелся по участку, вышел за калитку. Дневные облака рассеялись. Как и неделю назад, когда они с Ванечкой штурмовали дом Ковригина, луна светила вовсю – правда, теперь она уже пошла на убыль. Однако все равно Валерий Петрович видел в серебристом свете свою черную толстую тень. А в заброшенном доме, где обитали бомжи, снова в окне теплились неяркие огоньки. Ходасевич прошел через пролом в заборе, миновал кучу мусора, которая стала еще больше, и вошел в полуразрушенный дом. Осторожно поднялся на второй этаж по хлипким ступенькам. Мизансцена, что он застал наверху, практически не отличалась от той, которую он увидел в первый раз: дрова полыхали в буржуйке, отец приготовлял чай в железных кружках, а Павлуша сортировал что-то на подоконнике – правда, теперь то были не банки, а пластиковые бутылки. – Добрый вам вечер, – поздоровался Валерий Петрович. – Добрый, – машинально откликнулся папаша. Сын, увлеченный своим занятием, даже головы не повернул. – Хотите чаю? – спросил старший бомж. – Нет, спасибо. – Говорят, Валерий, вас здесь чуть не убили? Ходасевич усмехнулся: – Слухи сильно преувеличены. – Но вы поймали бандитов. – Милиция поймала. С моей помощью. И, кстати, с помощью вашего сына. На лице у отца вспыхнула горделивая улыбка. – Поэтому, – сказал Валерий Петрович, – я хочу вас отблагодарить. – Спасибо, хватит уже. Ведь это вы нам пятьсот рублей подбросили? – Какие еще пятьсот рублей? – Ах, ладно, не хотите признаваться, не признавайтесь. Молодой человек между тем забормотал на своем подоконнике: – Одиннадцать – барабанные палочки, двенадцать – дюжина, тринадцать – чертова дюжина, пятнадцать – пятиалтынный… – Я готов дать вам большую сумму, – сказал полковник. – Гораздо большую. Безвозмездно, то есть даром. Он вытащил из конверта, даденного ему сегодня Стасом, пятьсот долларов. В глазах отца на мгновение вспыхнул алчный огонек. – Однако с одним условием, – продолжил Валерий Петрович. – С одним, но важным. Вот телефон и адрес моей знакомой. – Он положил на стол карточку. – Это очень хорошая женщина. Она руководит благотворительным фондом. Вы позвоните или даже прямо сразу подъедете к ней. Она о вас знает. Она примет участие в вашей дальнейшей судьбе. Там, у нее, можно будет ночевать и питаться… Отец-бомж скучнел прямо на глазах. Ходасевич, однако, продолжал: – Она восстановит вам документы. Потом поможет с жильем. Если надо, с лечением. Пожалуйста, обратитесь к ней. Ваша жизнь должна наладиться. Поверьте: это нужно для Павлика. Ведь ваш сын очень талантлив. Отец облизал губы. – А его опять в больницу не положат? – Без вашего согласия – никогда. …Валерий Петрович весь остаток недели потратил на поиски хорошего фонда, где могли бы помочь бездомным. Подключил к работе и бывшую жену Юлию Николаевну, и падчерицу Таню. Потом лично ездил к благотворителям, уговаривал принять его протеже. Он даже самому себе не задавал вопрос: зачем ему это надо? Оказалось вот ведь надо зачем-то… – А нельзя, – осторожно начал старший бомж, – получить ваши деньги просто так, без всякого фонда и этой женщины? Мы бы сами на них устроились. – Нельзя, – твердо отвечал Ходасевич. – Ни в коем случае. Не буду объяснять почему, но никак нельзя. Вот когда вы придете ко мне с новыми паспортами, в свежей одежде и скажете, что вас поселили и прописали хотя бы в общежитии, – тогда я вам эти деньги дам. А до того – и не мечтайте… Мои телефоны – там же, на карточке. Не потеряйте. И начните возвращение к нормальной жизни прямо завтра с утра. Езжайте, езжайте туда. Поверьте, вас там не обидят. Я сам там был и все проверил. И напоследок Валерий Петрович приберег бронебойный аргумент. |