Книга Коготь и цепь, страница 89 – Анастасия Машевская

Никогда ей больше не удастся сделать вид, что ничего не было. Ни наедине с ним, ни наедине с собой.

Не отводя взгляда от фибулы, Бану положила ладонь на грудь. Билось не торопясь, но сильно.

По традиции иноземная раманин не может привезти с собой ничего из старого дома. Поэтому в день прибытия Джайю раздели донага и переодели в ясовское платье, которое Тахивран заведомо отправляла вместе с парламентерами «на случай успеха», обувь, распустили волосы и даже запретили есть и пить. Бансабира, взиравшая на возню служанок царевны в каюте, только недоуменно хлопала ресницами. Лучше бы дурь из головы ей выбили, чем голодом морить.

Дорога от берега до дворца заняла больше часа. Впрочем, и без этого Джайя в конце своего первого и совершенно ужасного путешествия выглядела по-настоящему измочаленной. Поэтому неудивительно, что ей не пришло в голову восхищаться архитектурой Гавани Теней или даже попросту глазеть по сторонам с замиранием сердца. Не удивительным оказалось и приветствие будущей свекрови.

– Почтение!

Невестку встретили оба – раман и раману (кажется, Бану вообще видела его впервые).

– Светлейшие, – отчитался Каамал, шагнув вперед, – мы выполнили поручение и горды представить дочь…

Бану пропускала словеса мимо ушей, разглядывая владыку Яса. Раман Кхазар IV был облачен в дорогущий и шелестящий кафтан и штаны; имел льдистые глаза, свисающую на лицо челку в форме клыка, от которой тяжелая нижняя челюсть выглядела еще внушительнее, и совершенно безучастное ко всему лицо. Они оба сказали Джайе несколько вежливых фраз, та отозвалась, а потом с превеликим удовольствием последовала во дворец, чтобы ее поскорее расположили уже где-нибудь, где можно по-человечески поспать.

Глядя девчонке вслед, Бансабира чуть заметно ухмыльнулась (Серт видел): несмотря на то что палуба осталась далеко позади, Джайю по-прежнему непередаваемо шатало и вело во все стороны.

Шиада приторочила мех с медовой водой к седлу и взобралась на лошадь. День был солнечным и теплым. Грозная и неприветливая обитель Ладомаров уже два дня как осталась позади. Шиада и Ганселер двигались к Гудану дни напролет и вскоре достигли знаменитой на весь Этан ярмарки. Жрице не доводилось бывать здесь прежде. Все оказалось ярко, шумно, пыльно, с громкими шутками и бранью; с едкими запахами табака, вина, духов и специй; с пестрящими красками тканей, кувшинов и кушаков; с ослепляющей, как свет Илланы, сталью клинков и огнями драгоценных камней. И, видимо, оттого что в Шиаде узнавалось благородное происхождение, купцы так осаждали ее, расхваливая товар, что продраться к замку сквозь торгашеский заслон засветло не было и шанса. Когда солнце село, еще больших трудов стоило найти хоть какой-нибудь ночлег – пришлось обойти шесть гостиниц, прежде чем удалось расположиться на ночь. Очутившись в мелкой темной комнатенке с одним стулом, одним столом и одной кроватью, Ганселер расположил в углу их поклажу и лег на пол.

– Не хоромы, – насмешливо заметил он.

– Выбирать не приходится, – только и ответила жрица.

Утром путники спустились в общую залу для завтрака. Заказав зернового хлеба, твердого сыра с орехами и зеленью, вяленого мяса и разбавленного вина, Шиада и Ганселер уселись в дальнем темном углу помещения. Трапезничали молча – все вопросы маршрута обсудили еще минувшим вечером. Шиада всю дорогу от Ладомаров молилась за успех предстоящей авантюры, но ведь пути Богини неисповедимы.

Удивленный голос заставил вздрогнуть:

– Шиада?!

О, Праматерь, они же и так постарались расположиться в наиболее неприметном углу. Кому надо было ее тут рассматривать?

Женщина обернулась на зов и с какой-то смесью неожиданности и облегчения усмехнулась: вот он, привет из Ангората и Кольдерта одновременно. Такой человек и вовсе не глядя распознает Вторую среди жриц.

– Гленн! – Жрица поднялась и с радостью кинулась на грудь друида.

Подошел Тирант и, дождавшись, тоже стиснул Шиаду. Поелозил руками по ее спине, гоготнув.

– Эка жалость, что Бог сделал нас родичами, – рыкнул увалень. – Я бы за тобой приударил, Шиада!

Ганселер не вмешивался. Без обсуждений Тирант подтащил к столу два стула, а Гленн перенес еду со стола, за которым братья сидели прежде. Шиада вскользь сказала:

– Это Ганселер, первый меч моего мужа, начальник его стражи.

Мужчины по очереди протянули руки для пожатия.

– Гленн, – сказал один.

– А я Тирант, – добавил второй.

Шиада пояснила:

– Гленн и Тирант мои двоюродные братья, – добавила она через паузу.

Ганселер кивнул. Имя Тиранта было на устах у всех иландарцев – как-никак, увальня народ нарек одним из лучших рыцарей страны. А вот Гленна Ганселер не знал, потому что молва обычно твердила: «Тирант и его брат-друид».

– Каким ветром вас занесло в эти края? – спросила Шиада.

– Королевским, другой нас давно не тревожит, – улыбнулся Гленн.

Шиада с теплотой в сердце приметила, что он не меняется с годами: то же выражение глаз, какое она помнила еще в дни обучения на острове, те же темные волосы до плеч, заплетенные в тонкие косы вдоль висков, то же друидическое одеяние, тот же неспешный и тихий выговор, который, казалось бы, даже простые очевидные фразы ухитрялся превращать в покрытую таинством недосказанность.

– Наша фанатичка-королева не знает, чего хочет, – басом прокомментировал Тирант.

– Поуважительней, она сестра моего лорда, – вставил Ганселер зачем-то.

Тирант только отмахнулся и откусил здоровый кусок хлеба.

– Сестра, лорда, – будто перечислял он с полным ртом, – тебе какая разница? Главное в том, что она не знает, чего ей надо. То привези старуху, то увези старуху, ну ее!

– Какую старуху?

Из слов Тиранта Шиада не смогла уловить ничего вразумительного, а копаться в его голове было абсолютным кощунством. Жрица воззрилась на Гленна, и тот вдумчиво объяснил, что к чему.

– Надо же, – скептически заметила Шиада, дослушав. – Знать бы, чего такого знают гуданские монахини, чего не знают придворные врачи.

– Ты знаешь, – отозвался Гленн, – если послушать, что говорят на ярмарке, то гуданцы вообще знают больше всех остальных. Столько толков!

– О, так вы успели побывать на ярмарке?

– Да нет, наслушались пьяной болтовни вчера в трактире, – ответил Тирант.

– Не знала, что ты, Гленн, ходишь по трактирам, – улыбнулась жрица друиду.

– Ну, должен же кто-то следить за тем, чтобы он не стал пьяницей, – улыбнулся жрец, кивком указав на брата.

– Вы не меняетесь, – засмеялась женщина и откусила яблоко. На ее звонкий смех обернулись люди.

– А должны? – беззлобно фыркнул Тирант, явно не требуя ответа.