Книга Коготь и цепь, страница 90 – Анастасия Машевская

– Ну а ты, сестра, здесь по какому делу? – спросил друид.

– У нас разговор к Гаю Гудану, – ответила герцогиня. Потом глянула на сопровождающего и отослала его расплачиваться за еду. – Гленн, есть новости от храмовницы?

– Нет, госпожа, мы сами давно не видели Высокую Мать и не получали никаких вестей с острова после апреля.

– Апреля? – бессмысленно переспросила Шиада.

– Точно. Мы в ту пору, по дороге за Старухой Сик, встретили Сайдра. Он тогда приехал в Этан после проведения на Ангорате Обряда Царственного Огня и Венценосных Вод.

Шиада приняла удивленный и несколько озадаченный вид.

– Такой обряд проводят не каждый день, – резонно заметила жрица. – К Бирюзовому озеру новости доходят непозволительно медленно, – вполне искренне опечалилась она. – Или не доходят вовсе. Особенно языческие.

– Ну еще бы! – прогрохотал Тирант. Из всех троих за столом он был увлечен завтраком больше других, запихивая в рот большие куски пищи и прожевывая абы как.

– Для кого был обряд? – спросила жрица.

– Для короля Удгара и его сына.

Шиада не изменилась в лице, но Гленн кожей почуял, как внутри сестры все оборвалось и с противным звоном брякнулось куда-то на пол.

– Агра… вейн? – только и сумела она выдохнуть.

– Или Молодой король, как его прозвали в Архоне, – подтвердил друид.

– Но, – глаза Шиады начали блуждать, ища в лице Гленна ответа на свой вопрос. – Агравейн ведь погиб в последней битве Орса и Адани. Уже год прошел.

– Да, пересудов на сей счет ходило много, но, как оказалось, он выжил, и в конце марта Удгар провозгласил сына соправителем.

У Шиады возникло отчетливое чувство, будто ей вонзили в грудину каленые щипцы и теперь пытались протащить сквозь кости и кожу сердце, печень, желудок – все на свете. Она не сразу смогла совладать с собой. Гленн понял все, но ничего не сказал ни вслух, ни в мыслях, выразив глазами одно лишь понимание. Тирант все еще налегал на еду, причмокивая и почавкивая.

Подоспел Ганселер, позволяя неловкой ситуации сойти на нет и давая повод к прощанию. Родственники обнялись тепло и искренне. Гленн задержал руки на плечах Шиады даже чуть дольше, чем требовалось, будто стараясь поддержать.

Когда двое вышли из таверны, Гленн потемнел лицом. Он никому ничего не скажет и не покажет, но невольно будет нести это вроде ненужное и докучливое знание о Второй среди жриц. Знание, которое для нее так важно.

Всю дорогу до гуданского донжона молодая женщина думала только об одном: что это было? Она обманула сама себя? Или это Праматерь? Великая Богиня-Мать, которой Шиада, за исключением одного раза, всю жизнь служила верой и правдой, решила поиграть видениями? Или это и вовсе Нелла устроила козни, чтобы проверить, сумеет ли Шиада отличить видение от реальности? Помнится, раньше у нее никогда не возникало трудностей с этим. Или это месть Всеединой Матери за ее былое минутное непослушание? Но Шиада уже несколько лет расплачивалась за тот грех, и эта расплата одна стоила всех остальных.

Быть может, тогда, в ту ужасную ночь накануне ее девятнадцати лет, Богиня Возмездия, чьим именем она сама наречена, сыграла с ней злую шутку, послав видение, которого не было в жизни? А она не смогла отличить одно от другого… Но ведь ее чувства были так сильны тогда, так правдивы! Шиада будто наяву пережила смерть Агравейна, так же, как смерть Ринны когда-то. Жреческая натура не могла обмануть или подвести хозяйку.

Спастись от удушающих дум молодой женщине помогло прибытие в донжон.

Гай Гудан, молодой мужчина тридцати лет, уже спускался по главной лестнице. Стройный, поджарый, сравнительно невысокий, он был облачен в плотную шерстяную серую тунику, черные бриджи и стеганую кожаную безрукавку. Его темные волосы вились, как и помнила Шиада; взгляд проницателен, а лицо с упрямым двойным подбородком, крупным носом с легкой горбинкой и глубоко посаженными глазами – приветливо.

– Леди Лигар! – поприветствовал он, сбегая с последних ступенек моложавой упругой походкой. Он отослал управляющего, который первым встретил гостей, приблизился к женщине, поцеловал руку. – Рад видеть.

От Гая Гудана исходила такая неподдельная, сильная волна светлой, будто солнечной, энергии, что Шиада не могла не улыбаться в ответ.

– Взаимно, милорд, хотя должна признать, немного удивлена.

Гай понял, о чем речь:

– Мои люди вчера вечером были в городе. Они сказали, вы здесь, так что мы вполне ожидали.

Шиада обернулась через плечо:

– Ганселер, правая рука герцога Лигара.

Гудан кивнул в знак приветствия и вновь переключился на молодую герцогиню.

– А я думал, его правая рука – вы, – улыбнулся Гай. – Пойдемте, я провожу вас к миледи. У меня пара спешных дел, а после обеда мы обсудим то, которое привело вас ко мне.

Леди Гай Гудан, мать двоих сыновей, не выглядела счастливой в браке, и Шиаду это удивило. В отличие от мужа, она была до того холодна, что ее природная внешняя приятность меркла. Присмотревшись внимательнее, Шиада безошибочно распознала жреческим чутьем, что месяцев через семь женщина вновь станет матерью.

Как и обещал, граф выделил для Шиады немного времени после обеда, отослав всех из-за стола. Шиада коротко и емко изложила суть ситуации с помолвкой Кэя, начиная от писем короля. Выслушав посланницу, Гай поднялся, медленно навернул круг позади резного кресла, затем остановился за ним и уперся руками в спинку.

– Их обвенчают в этом году, несмотря ни на что. Пусть тайно, пока Геда не достигнет брачного возраста. Когда все утрясется, устроим пышную церемонию. Это мое условие.

– Тогда, думаю, договор состоялся. – Они улыбнулись синхронно.

Уже через час гости отбыли в родные земли. Гай на прощанье пожелал счастливой дороги, пожал руку Ганселеру, расцеловал Шиаду в обе щеки. Пять дней спустя Шиада спешилась в стенах семейного замка. Берад полез обниматься.

– Я очень соскучился, – шепнул он тихо. Шиада в ответ только осмотрелась: кажется, муж выглядел как обычно, но жрица чувствовала, что он куда-то собрался.

«Ладно, это терпит», – подумала она и отправилась к дочери. Берад шел следом.

Когда Шиада уложила дочь на дневной сон, Берад, сдвинув брови, выслушал новости, поблагодарил жену, возблагодарил Бога за ее сохранность и умолк. Жрица глядела на него с тоской.

– Что такое? – спросил Берад, всматриваясь в лицо супруги. Ну почему он никогда, никогда не может понять, что у нее на уме? Что у нее в душе и сердце?! Почему для него одного любимая женщина недостижима и неясна, как самая далекая звезда в небе?!

«А почему нет?» – подумала Шиада в ответ самой себе. Что ей остается, кроме отчаяния? Кроме клина, которым следует выбить другой клин?

– Куда ты собрался?