Книга Залив Голуэй, страница 129 – Мэри Пэт Келли

— Не паникуй, Онора. У Молли всегда была припасена уйма дров.

— Нет у нее ничего! Сама посмотри! Просто загляни в ящик!

Майра нагнулась над ящиком для дров, в котором валялось два полена и несколько палок.

— Ах…

— Ах? Ты говоришь ах? У моего Стивена жар, он весь горит, а здесь холодно уже сейчас! Если мы не будем поддерживать огонь в печке… — Я умолкла, заметив испуганное выражение на лицах детей.

— Прости, мама, — тихо сказал Пэдди. — Я думал…

— Мне не важно, что ты там думал. Ты должен был принести дрова, если я сказала тебе это сделать! И ты, Майра, тоже хороша. Нашла время прохлаждаться и пить вино, когда мы тут ждем вас, волнуемся, а теперь еще и…

Заплакал Стивен. Его всхлипывания звучали пугающе хрипло и сдавленно. Он оттолкнул Джеймси и протянул ручки ко мне. Я подняла его и начала расхаживать по комнате.

— Он болен, Майра. Молли говорит, что у него круп, но… — Я начала укачивать его, напевая колыбельную. Он успокоился.

— Мы должны приготовить еду, — сказала Майра. — Пока печка еще горячая. Устроим наш рождественский ужин прямо сейчас.

Она принесла нарезанный ломтиками бекон и много pratties. Я поцеловала Стивена в лоб и передала его Бриджет.

— Быстрее, сковородку.

Мы с Майрой начали поджаривать ветчину и послали двоих старших мальчиков на улицу набрать снега в котелок, чтобы сварить картошку.

— Нас засыпает снегом! — сообщил Пэдди, когда они с Джонни Огом поставили котелок на печь.

Пока мы готовили, старшие мальчики установили на кухонный стол Молли четырехфутовую сосну, а потом привязали ей на ветки крошечные свечки, которые им тоже дал профессор Ланг.

Комната наполнилась ароматом хвои и жареного бекона. Джонни Ог и Пэдди зажгли свечки. Остальные дети захлопали в ладоши.

— Ох, мама, какая красота, правда? — воскликнул Джеймси.

— Правда, a stór, — ответила я.

Но сама подумала, что эту красоту мы разломаем и сожжем уже очень и очень скоро.

Мы уселись в кружок вокруг печки по двое на один стул. Дети брали ломтики бекона руками, радуясь их теплу. Томас катал свою горячую картошку замерзшими ступнями.

Стивен съел немного картошки, которую я размяла ему с горячей водой. Молока Майре достать не удалось. Малыш совсем притих, глаза у него были грустные, а каждый вдох отзывался в крохотной груди хрипом.

— На всю ночь нам дров не хватит, — шепнула Майра мне на ухо.

— Я знаю.

— А где мы можем достать их в такую метель? — задумчиво спросила она. — У Маккены закрыто.

Лиззи и Джеймс всегда проводили канун Рождества с отцом Донохью в церкви Святого Патрика, а потом шли на всенощную мессу. Там они и заночуют.

— Думаю, что по такой погоде мы даже до О’Нилла не дойдем, — сказала Майра.

— Мы будем очень экономны, используем даже кору с последнего полена… К тому же у нас есть еще и рождественская елка, — шепотом ответила я ей.

За стенами дома бушевала метель.

— Если понадобится, мы сожжем эти стулья Молли, — шепнула мне сестра.

— Ее любимые стулья, которые она везла из Ирландии? Господи Иисусе, Майра, да она нас просто выгонит после этого!

— Зато мы будем живы, — ответила она.

— Нельзя давать детям уснуть, — сказала я.

Во всех страшных рассказах о пурге все, кто ложился в снег, чтобы немного поспать, больше никогда не просыпались.

Я заметила, что глаза у наших деток начинают слипаться. Пэдди устало уронил голову на грудь.

— Мама… — Меня тянул за руку Джеймси. — А что, Стивен слишком болен, чтобы поучаствовать в нашем представлении?

— Вашем представлении?

— Наш учитель устраивал такое в школе, — пояснил он. — Ну, про Марию, Иосифа и Иисуса, про пастухов и ангелов. Мы с Дэниелом не могли принимать там участие, поэтому решили сделать все сами. Мы репетировали.

Это должно было всех расшевелить.

— Тогда давай, Джеймси, начинайте, — сказала я.

— Джеймси… — Рядом с нами стоял Дэниел. — Старшие мальчики не будут участвовать. Они говорят, что хотят спать.

— Они не могут спать, — ответила я. — Майра, скажи мальчикам, что они должны обязательно принять участие в представлении. А теперь все встали, шевелитесь. И делайте то, что вам будет говорить Джеймси.

Бриджет была Марией, Дэниел — Иосифом, а Грейси — рождественским ангелом. Старшие мальчики неохотно взяли на себя роль пастухов.

— Станьте на колени и улыбайтесь Младенцу Иисусу, — скомандовал им Джеймси.

Стивен лежал на коленях у Бриджет, глаза его были полуприкрыты. Все остальные встали на колени вокруг него, и Джеймси заиграл на дудочке собственную короткую мелодию.

— Там, в школе, они поют всякие такие штуки, которые называются рождественскими гимнами. А мы знаем что-нибудь из этого, мама? — спросил у меня Джеймси.

— Да мы знаем их десятки, — ответила за меня Майра и запела:

— Как вы замечательно поете, тетя Майра, — сказал Джеймси.

В этом он очень походил на отца: Майкл тоже был щедр на похвалы.

— Ты же тоже знаешь эту песню, Джонни Ог, — пой! — воскликнула Майра.

— И ты, Пэдди, — подхватила я. — Пойте.

Помнит ли он эту песню — отголосок прежних времен?

Кое-как мальчики вспомнили слова.

— Замечательно! — Я захлопала в ладоши. — Чудесно.

Я рассказала им, что на Рождество в Ирландии в прежние времена в каждой семье всегда зажигали свечу и ставили ее на окно, чтобы указать путь Марии и Иосифу к их дому.

— А они правда приходили? — спросил Джеймси.

Пэдди и Томас засмеялись.

— Приходили, Джеймси. И удивили этим немало насмешливых мальчиков.

Майра купила леденцов, по одному для каждого из детей, но все они дрожали, когда сосали свои конфеты. Печка уже почти не давала тепла.

— А еще я купила трубки и табак, — сказала Майра. — И у нас есть виски.