Книга Залив Голуэй, страница 140 – Мэри Пэт Келли

За столом он рассмеялся в ответ на это, но позднее, в тот же вечер, рассказал мне, как жены лидеров «Молодой Ирландии» страдали, когда их мужья оказались в тюрьме. У многих из них не было ни приличного жилья, ни денег. Даже теперь эти люди постоянно в разъездах, потому что опасность преследования британскими агентами существует и здесь, в Америке. Миссис Митчел с детьми все время переезжает с места на место — Париж, потом Нью-Йорк, Теннесси, Вирджиния. Да и внутри революционных групп продолжается борьба — такой жизни ни одной жене не пожелаешь. С этими словами Патрик надолго умолк.

Это было на прошлое Рождество.

* * *

— Онора! Онора! — окликнула меня Майра с порога нашей гостиной.

— Что случилось, Майра?

— Да вот стою тут, уже долго, и смотрю, как ты сидишь, уставившись в письмо, и ни слова не пишешь. В прострации какой-то. Как будто тебя снова похитили злые феи.

— Прости, Майра.

— А я опаздываю в свой магазин. Впрочем, мистер Поттер Палмер может этого даже не заметить. Потому что все мужчины там только и судачат о том, будет ли война. Снова и снова. А у мистера Палмера жена южанка, хотя сам он полностью за Эйба Линкольна. Лучше мне все-таки поторопиться, хотя Маршалл, конечно, придумает мне какое-то оправдание, если меня кто-то хватится.

С того первого Рождества, когда Патрик устроил Майру на эту работу, она стала играть важную роль в деятельности большого универмага, который сама она называла магазин.

Она подошла к окну:

— Нам нужны новые занавески. В лучах весеннего солнца хорошо видно, какие они у нас ветхие. Сколько им уже лет?

— Давай подумаем, — сказала я. — Мы купили их на то Рождество, когда Патрик приехал с золотых приисков. Помнишь? Он тогда еще привез складные ножи всем мальчикам, даже маленьким, а Грейси и Бриджет подарил тряпичных кукол. Бриджет еще не ходила в школу, так что было это в 1850-м.

— Зачем нужно было все это перечислять? Почему просто не сказать — десять лет назад? Ты сейчас похожа на старика, который все события в жизни отсчитывает от того случая, когда осел пробил копытом дырку в стене сарая. И при этом даже своего возраста толком не знает, потому что не в состоянии выговорить год своего рождения.

— Ну, наш возраст я как раз знаю хорошо. Мне — тридцать восемь, тебе — сорок.

— И обе мы с тобой хорошо сохранились, — заявила она, подталкивая меня к большому зеркалу, которое она приобрела в своем магазине за полцены. Она пощипала себя за щеки, потом разгладила пальцем ресницы. — Капелька свиного сала сделает их темнее. Ты обязательно должна попробовать. И натри кожу лица кремом, который я купила. Разглаживает морщины, хотя у нас их и так немного.

Ее лицо было совсем гладким — лишь несколько тонких складок в уголках синих глаз. Как же она похожа на маму.

Майра отвела плечи назад.

— А грудь у меня по-прежнему стоит, слава богу.

Она оценивающе оглядела мое отражение в зеркале.

— У тебя сейчас появилась некоторая округлость, но фигурка все еще девичья, а эти высокие скулы и зеленые с золотистыми прожилками глаза — очаровательно. Только вот эти волосы, прямые, как палка… Ну да ладно. У меня появилась пара седых прядей, но вьющиеся локоны скрывают это. — Она улыбнулась в зеркало себе и мне. — Молли говорит, что ее новый постоялец принял меня за старшую сестру Джонни Ога, а не за его мать.

— Ты могла бы за нее сойти, — согласилась я.

— Вдовушки, — фыркнула она и рассмеялась. — И дело не в том, что мы не могли бы выйти замуж снова. Просто ты, конечно, такая…

— Не начинай опять, Майра, — оборвала ее я. — Не начинай.

Ей нравилось подначивать меня насчет Барни Макгурка. Но он сделал мне предложение чисто из вежливости, потому что мы с ним проводили слишком много времени вместе у Молли на кухне. И он слишком боялся подступиться к Майре. Были и другие парни, которые приходили ко мне, чтобы я написала им письмо, а потом заводили разговоры о том, что им нужна хорошая жена, а что касается детей, так они ничего против не имеют. Отвадить их было просто. Я любила Майкла и буду любить его всегда. И другого мужчины для меня существовать не будет. Майра знала это.

— Но ты-то почему не найдешь себе мужа? Вполне могла бы, — сказала я.

Это было правдой. В Бриджпорте женщины за тридцать и даже под сорок часто рожали детей, причем нередко во втором браке. Мужчины гибли молодыми — что еще оставалось делать женщинам? Ну а те, кто потерял жену, нуждались в матери для своих детей.

Майра водрузила себе на голову шляпку с перьями.

— Женщина стоит большего, чем приданое, — заявила она. — Господи, ты только глянь, который уже час на моих новых механических настенных часах! Так я точно опоздаю на конку Арчера!

И она спешно умчалась в Чикаго.

Все разошлись, и в доме стало тихо. Я вновь вернулась к письму.

Этот парень, заказчик, собирался писать и о войне тоже. Он хотел заверить свою мать, что ее не будет, а если и будет — он воевать не пойдет. Мысль об этом ему вообще невыносима.

В качестве кандидата в президенты Бриджпорт поддерживал Стивена Дугласа. В конце концов, мы были демократами и надеялись на то, что он найдет способ удержать Север и Юг от столкновения. Но члены нашей партии, южане, выступали против Дугласа и взамен выставили собственного кандидата.

Президентом был избран Линкольн. Южные штаты вышли из союза. Наступали тяжелые времена.

Рабство. Как там называла его сестра Генриетта? «Великий грех Америки»? Я подумала о мадам Жак. Она рассказывала, что ее продали в детстве, оторвав от матери. Это, конечно, ужасно. Я была согласна с аболиционистами, сторонниками отмены рабства, только мне хотелось бы, чтобы они не относились с такой ненавистью к католикам. Патрик Келли сказал, что, если будет необходимо, Авраам Линкольн использует силу, чтобы удержать Юг.

— Разделить Америку пополам, и сюда тут же победным маршем явится Британия, захватив все. Поэтому нам и нужна Канада, чтобы восстать против Короны вместе, — объяснял мне Патрик.

Он утверждал, что рабовладельцы Юга похожи на лендлордов в Ирландии. И те и другие построили в своих огромных поместьях собственные мирки и считали, что другие люди созданы исключительно для того, чтобы служить им. Что это вообще не люди, а их собственность.

У женщины, которая получит это письмо, будет лишь одна забота: «Пусть мой сын останется целым и невредимым». Это молитва любой матери.

Я не была уверена, понимает ли Патрик Келли, насколько я хочу простого человеческого счастья для своих мальчиков — чтобы они удачно женились, завели детей, имели приличную работу, были здоровы. Во времена Великого голода все это казалось недостижимым, а теперь находилось на расстоянии вытянутой руки. Однако Патрик не ценил вещей обычных. Его жизнь была посвящена другой цели. В один из рождественских вечеров десять лет назад он попытался объяснить это мне.