Онлайн книга «Залив Голуэй»
|
— Патрик знает, что делает, — успокоил его Майкл. Истинную цель отлучки Патрика муж раскрыл только мне. Он ушел за великим сокровищем рода Келли, за их cathach, за bachall — посохом, который держал Святой Греллан, придя вместе со Святым Патриком к клану Келли в качестве миссионеров. Майкл рассказал, что тогда эти два христианских пастыря застали языческую королеву Келли скорбящей по мертворожденному сыну. Святой Патрик помолился о душе усопшего младенца. Келли обратились в новую веру и назначили Греллана своим святым покровителем. Его посох из ореха, покрытый чистым золотом, был символом, вокруг которого клан сплачивался в тяжелые времена, а также инструментом, позволявшим выявлять правду: если человек, державший посох, лгал, золото раскалялось и обжигало лжецу руку. Когда Майкл рассказывал мне все это, в голосе его слышался благоговейный трепет. Патрик отправился в Ахаскру, где священный посох хранился у человека по имени Кронелли. Патрик должен был доставить этот боевой штандарт клана вовремя, к началу нашего марша. — Все вместе мы будем сильнее, — сказал Майкл. Но назначенный день приближался, а Патрика все не было. — Все состоится в День Святого Мартина — тут мы ничего уже поменять не можем, — сказал Оуэн. * * * Мы выступили без Патрика. И таки сделали это. Мы закрыли порт. Тысячи мужчин и женщин из разных таунлендов пришли в гавань, крича и скандируя: — Спасите нашу еду! Отставьте нам наш урожай! Закройте порт! Первыми шли мы, женщины, чтобы показать солдатам, что не хотим насилия. А Майкл, Оуэн, мой отец и братья подгоняли ряды собравшихся из глубины толпы. Когда портовые рабочие увидели, что окружены тысячами протестующих, они бросили мешки с зерном, говяжьи туши, бочонки с маслом и прекратили загонять на палубы овец и свиней. Корабли, которые должны были увезти наш урожай, остались незагруженными. — Все, закрыто! — кричали рабочие нам. И стоявшие плотной толпой люди радостно приветствовали их. Но когда мы двинулись к зданию муниципалитета, чтобы встретиться с чиновниками, ожидавшими услышать наши требования, нас окружил отряд солдат, вооруженных ружьями. Я думала, что эти люди, Коннаутские Рейнджеры, католики из Голуэя, конечно же, не станут без причины атаковать своих тетей и двоюродных сестер. Но затем я увидела, как их конные офицеры направили лошадей прямо в гущу толпы. Эти могли не колеблясь отдать солдатам приказ стрелять. Отец Рош, молодой викарий нашего прихода, обратился от нашего имени к старшему шерифу. — Прекратите вывозить всю еду! — сказал он. Мы возбужденно зашумели. — Правительство обязано установить справедливые цены на продукты, лендлорды должны отложить сбор ренты, необходимо начать общественные работы, чтобы люди могли заработать денег! Шериф поднял вверх обе руки и сказал нам, что будет создан специальный комитет, который рассмотрит наши требования. Вдруг откуда-то спереди, перебивая шерифа, кто-то крикнул: — Никаких комитетов — действовать! Это был Патрик — наконец-то, — который напирал на шерифа и раскачивал толпу, принявшуюся скандировать: — Действовать! Действовать! Шериф выдвинул вперед вместо себя какого-то полного мужчину с красным лицом. — Утихомирьтесь. Послушайте. Это большой начальник из самого Лондона, — крикнул отец Рош. — Приехал помочь нам. — Он посмотрел на Патрика. — Пожалуйста. Патрик махнул рукой, и толпа постепенно затихла. Человек из Лондона сказал, что правительство нашло способ спасти зараженную картошку. Было распечатано семьдесят тысяч циркуляров с инструкциями. Их раздадут нам солдаты. Я мельком взглянула на один из них — напечатано по-английски. Очень немногие смогут прочесть их. Чиновник сразу принялся читать нам эти инструкции: — «Взять больную картошку, растереть ее, потом процедить через холщовую ткань и выложить на солнце, после чего запечь в печке при температуре сто восемьдесят градусов». Полное безумие. Растереть жижу? Процедить через холщовую ткань? Печь? У кого есть такие вещи? По толпе прокатился ропот. — Мы лучше умрем сейчас, сражаясь за то, чтобы сохранить нашу еду, — крикнул Патрик в лицо высокому чиновнику, — чем будем умирать потом, от голода и лихорадки! Толпа подхватила его крик: — Умереть в борьбе! Умереть в борьбе! Умереть в борьбе! Я заметила, что некоторые из присоединившихся к нам повязали на себя зеленые ленточки — это были суровые мужчины, пришедшие вместе с Патриком. — Сражаться! Сражаться! Сражаться! — нараспев скандировали они. Офицер отдал какую-то команду. Солдаты подняли свои ружья. — Расходитесь по домам! — крикнул отец Рош по-ирландски. — Расходитесь по домам, пока не случилась беда! Он бросился к офицеру, умоляя его дать людям уйти. Но тут громко закричал Патрик: — Не расходиться! Не отступать! Держаться против них! Он вышел вперед священника и поднял над головой длинный посох, который золотом засиял на солнце. Он все-таки принес его — посох Греллана. — Это священная реликвия, сохранившаяся со времен Святого Патрика! — Он помахал посохом в воздухе. — Наш могущественный боевой штандарт! Мы не можем отступить перед ними! Не можем дать обмануть нас! Размахивая посохом из стороны в сторону, Патрик принялся выкрикивать: — Отдайте нам наш урожай! Отдайте нам наш урожай! И толпа подхватила его крик. Солдаты шагнули вперед, и отец Рош закричал: — Послушайте шерифа! Он все же будет говорить с вами! — Даю вам слово! — прокричал шериф. — Расходитесь по домам! Расходитесь! Но Патрик был уже рядом с ним. — Возьмитесь за посох и дайте нам клятву, что представите наши требования, — сказал он. — Но если вы солжете, посох Греллана сожжет вам руку. Шериф посмотрел на посох, потом на толпу. — Я представляю здесь ее величество королеву Викторию! И не стану унижаться этим! Арестовать этого человека! — крикнул он приблизившимся солдатам. Те окружили Патрика. Но неожиданно сквозь всеобщий шум послышались высокие звуки волынки — первые ноты гимна «Мы снова нация». В толпе раздались крики: — Посмотрите! Там, наверху! На городской стене рядом с муниципалитетом, высоко над нами, сидел Майкл. Взгляды всех, включая солдат, теперь были прикованы к волынщику. Майкл продолжал играть, а толпа вдруг запела: |