Онлайн книга «Мещане»
|
Татьяна. Все это… сказки… Я, впрочем, допускаю… быть может, вы – ты, Нил, Шишкин – и все похожие на вас… быть может, вы, действительно, способны жить мечтами… Я – не могу. Цветаева. Нет, подожди… Ведь не одни мечты… Татьяна. Мне ничто, никогда не казалось достоверным… кроме того разве, что вот это – я, это – стена… Когда я говорю – да или – нет… я это говорю не по убеждению… а как-то так… я просто отвечаю, и – только. Право! Иногда скажешь – нет! и тотчас же подумаешь про себя – разве? а может быть, – да? Цветаева. Тебе нравится это… Присмотриська к себе, – не находишь ли ты что-то приятное для себя в таком… раздвоении души? А может быть, – ты боишься верить… ведь вера – обязывает… Татьяна. Не знаю… не знаю. Заставь меня поверить. Ведь вот – других вы заставляете верить вам… (Тихо смеется.) А мне жалко людей, которые верят вам… ведь вы их обманываете! Ведь жизнь всегда была такая, как теперь… мутная, тесная… и всегда будет такая! Цветаева (улыбаясь). Разве? А может быть, – нет? Полякак бы про себя). Нет! Татьяна. Ты что сказала? Поля. Я говорю – не будет! Цветаева. Молодец, тихая птичка коноплянка! Татьяна. Вот одна из несчастных… верующих. А спроси ты ее, – почему нет? Почему изменится жизнь? Спроси… Полятихо подходя поближе). Ведь, видите, какое дело, – не все еще люди живут! Очень мало людей жизнью пользуются… множеству их жить-то и некогда совсем… они только работают, куска хлеба ради… а вот, когда и они… Шишкин (входит быстро). Добрый вечер! (Поле.) Здравствуйте, русоволосая дочь короля Дункана. Поля. Что? Какого короля? Шишкин. Ага-а! Поймал! Вижу теперь, что Гейне-то вы не читали, хотя книжка у вас находится более двух недель. Здравствуйте, Татьяна Васильевна! Татьяна (протягивая руку). Ей теперь не до книг… Она выходит замуж… Шишкин. Но-о? За кого это? а? Цветаева. За Нила… Шишкин. А-а! В этом случае – еще могу поздравить… Но, вообще говоря, это не умная штука – жениться, выходить замуж и прочее в этом духе… Брак при современных условиях… Татьяна. Ой, нет, не надо! Избавьте! Вы уже не однажды высказывались по этому поводу… Шишкин. Когда так, – молчу! Кстати – мне и некогда. (Цветаевой.) Вы идете со мной? Прекрасно! Петра – нет? Поля. Он наверху… Шишкин. Мм… Нет, не пойду к нему! Я попрошу вас, Татьяна Васильевна… или вас, Поля… скажите ему, что я… опять того, знаете… то есть, что урок у Прохорова – свободен… Цветаева. Опять? Ну, не везет вам! Татьяна. Вы поругались? Шишкин. Собственно говоря… не очень! Я – сдержанно… Цветаева. Но – из-за чего? Ведь вы же сами хвалили Прохорова?.. Шишкин. Увы! Хвалил… черт побери! И, в сущности, он… порядочнее многих… неглуп… немножко вот – хвастун… болтлив и вообще (неожиданно и горячо) – порядочная скотина! Татьяна. Едва ли теперь Петр станет доставать вам уроки… Шишкин. Н-да, пожалуй, рассердится он… Цветаева. Да что у вас вышло с Прохоровым? Шишкин. Представьте себе, он – антисемит! Татьяна. А вам какое дело до этого? Шишкин. Ну, знаете… неприлично это! Недостойно интеллигентного человека! И вообще он – буржуй! Хотя бы такая история: его горничная ходила в воскресную школу. Чудесно! Он же сам прескучно доказывал мне пользу воскресных школ… о чем я его совсем не умолял! Он даже хвастался, что я-де один из инициаторов устройства школы. И вот недавно, в воскресенье, приходит он домой и – ужас! Дверь отворяет не горничная, а нянька! Где Саша? В школе. Ага! И – запретил горничной посещать школу! Это как назвать, по-вашему? (Татьяна пожимает плечами молча.) Цветаева. А такой он говорун… Шишкин. Вообще говоря, Петр, точно на смех, достает мне уроки всё у каких-то шарлатанов. Татьяна (сухо). Помнится, вы очень хвалили казначея… Шишкин. Да… конечно… старикашка милый Но – нумизмат! Сует мне под нос разные медяшки и говорит о цезарях, диадохах и разных там фараонах с колесницами. Одолел, – сил моих нет! Ну, я ему и говори: «Послушайте, Викентий Васильевич! А по-моему, все это – ерунда! Любой булыжник древнее ваших медяков!» Он – обиделся. «Что же, говорит, я пятнадцать лет жизни на ерунду убил?» Я же – ответил утвердительно. При расчете он полтину мне не додал… очевидно, оставил ее для пополнения коллекции. Но это – пустяки… а вот с Прохоровым я… н-да… (Уныло.) Скверный у меня характер! (Торопливо.) Слушайте, Марья Никитишна, идемте, пора! Цветаева. Я готова. До свидания, Таня! Завтра воскресенье… я приду к тебе с утра… Татьяна. Спасибо. Мне… право, кажется, что я какое-то ползучее растение у вас под ногами… ни красы во мне, ни радости… а идти людям я мешаю, цепляясь за них… Шишкин. Какие вредные мысли, фу-у! Цветаева. Обидно слышать это, Таня… Татьяна. Нет, погоди… ты знаешь? Я понимаю:поняла жестокую логику жизни: кто не может ни во что верить – тот не может жить… тот должен погибнуть… да! Цветаева (улыбаясь). Разве? А может быть, нет? Татьяна. Ты передразниваешь меня… ну, стоит ли? Смеяться надо мною… стоит ли? Цветаева. Нет, Таня, нет, милая! Все это говорит твоя болезнь, усталость, а не ты… Ну, до свидания! И не считай нас жесткими и злыми… Татьяна. Идите… до свидания! Шишкин (Поле). Ну-с, когда же вы будете читать Гейне? Ах да, вы замуж… гм! Против этого можно бы коечто сказать… но – до свидания! (Уходит вслед за Цветаевой. Пауза.) Поля. Наверно, скоро всенощная кончится… Сказать, чтоб подавали самовар? Татьяна. Едва ли старики будут пить чай… Как хочешь, впрочем. (Пауза.) Раньше тишина тяготила меня, а теперь мне приятно, что у нас тихо. Поля. Вам не пора ли принять лекарство? Татьяна. Нет еще… Последние дни у нас было так суетно, крикливо. Какой шумный этот Шишкин… Поляподходя к ней). Хороший он… Татьяна. Добрый… но глупый… Поля. Славный он, смелый. Где что увидит несправедливое – сейчас вступается. Вот – горничную заметил. А кто замечает, как живут горничные и другие люди, служащие богатым? И если заметит кто, – разве вступится? |