Онлайн книга «Рецепт идеальной мечты»
Дима сделал паузу и провозгласил: – Тот самый историк Фомин! Его убили полтора месяца назад на Солянке! – Вот это да! – выдохнула Надежда. Игрек не проронил ни звука. – Значит, – подвел итог журналист, – ты. Игрек, украл ту самую тетрадь того самого графа Потоцкого! Игрек промолчал. Стал притормаживать, смещаться до магистрали вправо. Вскоре они съехали с "Ай-файф" на боковую дорогу. В паре километров отсюда, на берегу залива, начинались самые богатые кварталы Степлтона. Здесь, в самом роскошном месте наиболее богатого квартала, проживала Пола. Пола Шеви – женщина, выбившаяся из грязи дав князи. Женщина, ни в чем не привыкшая себе отказывать: ни в приключениях, ни в прихотях, ни в мужчинах. Ни, как выясняется, в убийствах. * * * Человек в черной коже на мотоцикле молча выслушал новые инструкции, продиктованные ему по сотовому телефону. Повторил: – Да, сэр. Я понял вас, сэр. Я буду через сорок минут. * * * "Форд Мондео" с Димой, Игреком и Надей на борту медленно катил по тихим улицам Бэйкон-хилла – места жительства степлтонских богачей. По бокам дороги, за зарослями граба и каштана, размещались тихие особняки. Диме показалось, что именно по этому маршруту, но в обратном направлении, он топал после ночного купания в ледяной воде. – Ты запомнил, что было в той тетради графа Потоцкого? – спросил он Игрека. – Как всегда, – осклабился тот. – Ну, и?.. – Чепуха на постном масле. – А именно? – Дима повысил голос. Ему показалось, что Игрек хочет скрыть, что он прочел в тетради старого графа. – Нагромождение образов, идей, – нехотя проговорил Игрек. – А также чисел, стихов и прозы. – Например? Хоть одну цитату! – Ну, пожалуйста, – поморщился Игрек и произнес: Камень пущен пращою Давида. Никогда не изведает тверди. – И что? – спросил Полуянов. – И – все! – с раздражением ответил Игрек. – Это одно из самых ясных мест. Остальное – полная галиматья. И до, и после. – Повтори-ка еще раз, – попросил Дима. – Что-то я не врубился. Игрек повторил: про камень, пращу, твердь… – Постойте! – вскрикнула с заднего сиденья Надя. – Может, это – предсказание? Предсказание – про первый спутник? – Может! – раздраженно воскликнул Игрек. – А может, другое предсказание – про баллистическую ракету с ядерным зарядом. Она ведь тоже "не ведает тверди": взрывается в воздухе. А может, это – про нашу первую ракету на Луну: ту, что промахнулась. А может – про взрыв "Челленджера". А может, это про натурального Давида и натуральную пращу. – Он обернулся к Наде и отчеканил: – Все – может – быть!.. А скорей всего – это просто бред! Они свернули на улицу Марин-драйв. Вот здесь Дима как-то утром подстроил знакомство с Полой. Как, кажется, давно это было! На минуту между деревьями мелькнуло голубое зеркало залива. – Игорь, миленький, – взмолилась Надя, подаваясь вперед, – может, вы еще что-нибудь вспомните? Из той тетради? – Пожалуйста, – усмехнулся Игорь. – Вспомню. Но должен вам заметить: я цитирую только самые ясные места. Все остальное – исключительная бредятина. Он вздохнул и с выражением произнес: Золоченный ковчег с горой ледяною столкнется. Погрузится корабль в пучины холодные ада. – Так это ж про "Титаник"! – ахнула Надя. – Правильно, про "Титаник", – скривил губы Игрек. – Ну и что? – Как "ну и что"! – воскликнула Надя. – Значит, этот граф – действительно предсказатель! Провидец! Почище любого Нострадамуса! – А не было в тетради старого графа, – ироническим тоном (особенно контрастирующим с восторженностью Надежды) обратился Дима к Игорю, – точных дат: когда случится то или иное событие? Например, после "Титаника": "А разверзнется сия пучина ада четырнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года"? – Нет, – усмехнулся Игрек. – Никаких дат. – Но ты упоминал о цифрах? О вычислениях? – Вычисления – были. – Какие? Ты же математик. – Дима, – снисходительно глянул на товарища Игорь, – там были бредовые вычисления. И – никаких дат. – Вот так! – юмористически развел руками журналист. – Какого пророка ни возьми – вечно они даты не пишут. А мы – гадай! – Ты не веришь? – подалась вперед к Диме Надя. – Не веришь в предсказания? Дима развернулся к ней: – Я не верю, что Пола купилась на туфту! И – купила ее. И – убивает из-за нее людей. Она – здоровая женщина, Пола. Очень здравая женщина. – Но она ведь заказала красть рукописи? – настаивала Надя. – Почему не ради графа-пророка? – Да потому, что Пола умеет считать деньги. Иначе не была б миллионершей. А с тетради графа Потоцкого – никаких барышей не получишь. – Почему? – упорствовала Надя. – Да потому, – вскричал Дима, – что в любом прогнозе важно не что будет. Важно, когда это будет. Любой дурак может предсказать: выпадет снег. Вот если человек предскажет, что снег выпадет завтра, и не ошибется, то он – синоптик. А если скажет, что четвертого июля две тысячи десятого года выпадет снег – вот тогда он пророк, в том случае, если четвертого июля две тысяча десятого и вправду выпадет снег. – Ты прав, – поддержал товарища Игрек. – Уже во времена графа Потоцкого знали: рано или поздно большой корабль угодит в айсберг. "Золоченый ковчег с ледяною горою столкнется". Это не пророчество. – А отдельные личности уже тогда догадывались о межпланетных путешествиях, – добавил Дима. – Это я о камне, который Давид пустил из пращи. Их автомобиль катился по подъездной дорожке, ведущей к особняку Полы. Дима удивился про себя: ни разу за всю дорогу Игрек не спросил, куда ехать. "Одно из двух, – подумал Полуянов. – Или он в самом деле помнит все на свете. Или бывал у Полы дома больше того "одного раза сто лет назад", о котором он говорил". На крыльце дома Полы их уже ждал Пьер – в глухом сюртуке с золотыми пуговицами, в белых нитяных перчатках. Он не выказал ни малейшего удивления, увидев, что они прибыли втроем. – Здорово, Пьер, – фамильярно произнес Дима. – Вот мы и свиделись снова. Пьер не ответил, лишь склонил голову в легком полупоклоне. – Позвольте ключи, – обратился он к Игреку. – Я отгоню вашу машину. |