Онлайн книга «Волшебство по наследству»
|
– Что случилось? – Витька в больнице! – выкрикнула Таня. Несмотря на самохинскую взволнованность, Яна почувствовала, что сразу успокоилась. Подумаешь, в больнице! Все там бывали. Ей, например, и гланды удаляли, и аппендицит вырезали, и ничего. – Что с ним случилось? – довольно безразлично спросила она. – Избили его! Сильно! – Кто? – Янино спокойствие мгновенно улетучилось без следа. – Он не говорит! – То есть как это – не говорит? Откуда же ты знаешь, что его избили? – Мне вчера вечером Юра звонил, а ему Витькина мамаша. Она спрашивала, не знает ли он, где и с кем был Витька. – Ну и? – Яна нервничала все больше и больше. – Ну и Юра, на всякий случай, сказал, что не знает, хотя знал, что он собирался к тебе на свидание. К вам никто не приставал? – Никто. По крайней мере, пока мы были вместе... Он часов в десять довел меня до подъезда, и мы расстались. – И ты даже не можешь предположить, кто мог к нему привязаться? – Еще как могу! – бросила Яна и, не оглядываясь на подругу, побежала к школе. * * * Прямо в гардеробе она прижала к вешалкам с куртками Брыкуна и, с ненавистью глядя в его крапчатые глаза, по-змеиному прошипела: – Ну, гад! Это ты! Я знаю! – О чем ты? – Брыкун оторвал от свитера ее руки и независимо скрестил на груди свои. – Это ты... Шереметьева... За что? – Яна пылающими глазами чуть ли не прожигала Брыкуна насквозь. – Догадайся! – не стал отнекиваться Колька. – Я же все равно в тебя не влюблюсь! Неужели не ясно?! – А вдруг! – Никаких «вдруг»! Я теперь тебя просто ненавижу! – выкрикнула Яна и сама удивилась, что ничуть не преувеличивает. Она готова была стереть Кольку с лица земли. – А его? – Глаза Брыкуна опять, как у универсама, злобно сверкнули. – Кого? – осторожно поинтересовалась и сразу стихла Яна. Неужели Колька догадался про Князева? – Ясно кого. Шереметьева! Влюбилась в него, да? – Дурак ты, Колька, – напряжение сразу отпустило Яну, и она даже слабо улыбнулась. – Я в него не влюблена. Клянусь! – Зачем же тогда вы с ним шли, как парочка голубков? – Теперь на Кузнецову грудью наступал Колька. – Ни за чем! Не твоего ума дело! – опять рассердилась она. – Лучше скажи, что ты Витьке сделал? Почему он в больнице? – В больнице? – растерялся и даже побледнел Брыкун. – Врешь! Не может быть! – Может! Да расскажи же ты наконец, как дело было! – Ну... дал ему пару раз, и все... – А он? – А что он? – Дрался с тобой? – Не мог... – Почему?! – Да я сзади... Он не видел... – Глаза Брыкуна из злобных стали виноватыми. – Ну, негодяй! – Яна опять яростно вцепилась в его свитер. – Это же подло! – А я, может, был в состоянии аффекта. Не контролировал себя, понятно? – Врешь ты все! Просто от природы ты – злобный гад! – Я не гад. Ты мне просто здорово нравишься, а встречаешься с ним. Тут любой не выдержал бы! Яна напоследок ткнула Брыкуна кулачком в грудь, вышла из гардероба в вестибюль и увидела Князева с Танькой. – Юра! – впервые обратилась она к предмету своих мечтаний без всякого трепета. – Что с Витькой? – Вроде ногу сломал. Упал неловко. Сложный какой-то перелом, винтовой. – В какой он больнице? – В нашей, многопрофильной, у бассейна. Мы с Таней к нему после уроков собираемся. Пойдешь с нами? – Нет. Я пойду без вас. Вечером. Предупредите его. * * * Вчера еще смугло-оливковое лицо Шереметьева бледно голубело на желтой казенной подушке. – Очень болит? – участливо спросила Яна и выложила на тумбочку два апельсина и яблоки. – Да так... средне... – улыбнулся Витька. – Я рад, что ты пришла. – Ты прости, что так получилось. Он, конечно, дурак, но не... мерзавец. – Кто? – Брыкун. – А это был Брыкун? – Да... А ты... разве не видел? – Так этот твой... который не мерзавец... он, представляешь, сзади... Ты не думай, что я такой слабак, что не смог за себя постоять... Я не ожидал, оступился... А он сбежал. Я не знал, что это Брыкун. А что я ему сделал-то? Яна почувствовала, как в лицо ей бросилась краска. – Он... из-за меня... Ему не понравилось, что мы с тобой шли вместе... – А он тебе кто? – напряг свое бледное лицо Витька. – Никто. Одноклассник. – Он в тебя влюблен? – Вроде того... – А ты в него? – А я нет. Но ты все-таки не думай, что он негодяй. Я с ним сегодня разговаривала. Он говорит, что был в состоянии аффекта. Он не ожидал, что ты получишь такую серьезную травму. Он здорово испугался, когда я сказала, что ты в больнице. – Что-то ты с большим жаром его защищаешь, – холодно сказал Витька. – Врешь, наверное, что он тебе никто. – Не вру. – Чего ж тогда так волнуешься? – Я стараюсь быть справедливой. – Яна вздохнула и перевела разговор на другое: – Что врачи говорят? Долго будешь в больнице? – Нет. С переломами многие вообще в больницах не лежат, дома находятся. Но у меня кости как-то нестандартно сместились. Как раз сегодня врач приходил, сказал, что пару дней меня еще здесь понаблюдают, рентген контрольный сделают и, скорее всего, отпустят домой. А ты будешь ко мне приходить? – Буду, – односложно ответила Яна. – Может, и хорошо, что я ногу сломал, – неожиданно сказал Витька. – Это еще почему? – Потому что ты будешь приходить и... возможно... привыкнешь ко мне. Я же вижу, что не особенно тебе нравлюсь... – Да? – только и смогла вымолвить Яна, удивившаяся необыкновенной шереметьевской прозорливости. * * * Витя Шереметьев промучился со своим сложным переломом четыре месяца. Яна приходила к нему часто и каждый раз не уставала удивляться тому, что видела в его квартире. Она и раньше знала, что шереметьевский отец, владелец какой-то крупной фирмы, человек небедный, но такого великолепия обстановки не ожидала. Витька всегда одевался очень обыкновенно, как все: в джинсы и джемпера, а дом его оказался набит золочеными светильниками, картинами в тяжелых рамах и потрясающей красоты вазами. |