Книга Хафиз и пленница султана, страница 99 – Самид Агаев

– А как ты его узнал? – спросила Йасмин. – Ты что, его в лицо запомнил?

– Нет, он мне сам признался. Шучу. А это та девушка, которую мы искали? – полувопросительно-полуутверждающе произнес Егорка, глядя на Йасмин.

– Да, и она моя жена, – ответил Али.

– Я рад за тебя. Как хорошо, что вы приехали, надеюсь, что ко мне, а не проездом.

– Вообще-то проездом, но сделали крюк, чтобы увидеть тебя и Ладу.

– Это хорошо. Пойдем, Лада будет рада. Хотя у нее неприятности.

– Что случилось?

– По дороге расскажу. Ничего, если я сяду на вашу вьючную лошадь?

– Конечно.

– Подожди садиться, – сказала Йасмин, – скажи прежде, что ты собираешься делать с этим зайцем?

– Зарежем его, в честь вашего приезда.

– Давай его отпустим в честь нашего приезда.

– Твое желание, ханум, для меня закон.

– А ты что же, домой не поехал? – спросил Али.

– Поехал, только я недавно вернулся. Мать опять послала за Ладой. Сказала, сунуть в мешок и привезти. Я, наверное, так и буду взад-вперед между ними валандаться.

Говоря это, Егорка распутал петлю на лапах зайца и отпустил его. Перепуганная дичь унеслась в несколько прыжков. Затем он повесил на плечо лук и взобрался на вьючную лошадь.

– Далеко еще до города? – спросила Йасмин. – А то я больше сидеть не могу.

– Да нет, недалеко, вот ту гору обогнем, и стены уже видно будет.

– Как дома? – спросил Али.

– Хорошо. Мать была так рада, когда узнала, что Лада жива-здорова. Она уже и меня-то оплакала. А когда я сказал, что Лада вернется только когда замуж выйдет, тут она осерчала. Стала кричать: «За басурмана, ни за что!» Знала бы она, что Лада уже замуж вышла. К ней еще до моего отъезда один сватался.

– Ты все-таки полегче насчет басурман, – заметил Али.

– Извини. Да только она с мужем недолго прожила. Через месяц он с ней развелся и теперь в суд подал на нее, требует дележа имущества. Так что ты вовремя.

– Ну и ну, – неожиданно развеселился Али.

– Тебе смешно, – укоризненно сказал Егорка. – А Лада страдает. Она думала, что мошенник по любви женился. А оказалось, что у него еще есть жена. Лада не стерпела, выгнала его.

– А почему я вовремя? – поинтересовался Али. – Может, ты думаешь, что я должен на ней жениться? При этих словах Йасмин показала Али кулак.

– Я был бы рад, если бы ты на ней женился, но боюсь, что время уже упущено. Раньше надо было думать. Ты будешь представлять ее интересы в суде. Ты же юрист.

– Да, действительно, как-то в свете последних событий я подзабыл об этом.

Лада стояла на террасе, закутавшись в шаль, и смотрела на Аракс, когда услышала топот копыт за забором, высота которого оставляла всадников невидимыми взору. Затем в ворота постучали, и она услышала голос брата. Гадая, откуда взялись лошади, если он уходил пешком, она велела слуге открыть. Увидев, кто ступил во двор, произнесла:

– Смотрите, кто пришел! – и затем добавила: – Хош гэлмисиниз.

Али и Йасмин пробыли в Нахичевани до тех пор, пока Лада не развелась со своим мужем. Али представлял ее интересы в суде и блестяще отбил все претензии к ее имуществу. После суда проигравшая сторона подошла к нему и пристыдила, упрекая в том, что он помогает неверным, на что Али ответил, что закон един для всех. После этого они собрались ехать в Байлакан, к великому огорчению Егорки и Лады.

В Нахичевани было неспокойно. Близость татар и атмосфера неминуемой гибели вселила в жителей своего рода безумие… Отсутствие твердой власти совершенно распустило чернь, которая бездельничала и занималась поиском виноватых. На их роль идеально подходили неверные. Особенно богатые неверные. Уже нельзя было выйти на улицу, чтобы не услышать оскорбление в свой адрес. Это больше всего возмущало Ладу, принявшую ислам. Брат уговаривал ее вернуться домой.

– Что тебя держит, я не понимаю? – говорил Егорка. – Ты не видишь, что все идет к тому, что город возьмут татары. Но до тех пор есть вероятность пострадать и от местных.

Лада обратилась за советом к Али. Тот вынужден был признать правоту слов своего друга. Накануне того дня, когда Али и Йасмин собирались отправиться в Байлакан, на родину Али, Лада устроила прощальный ужин. За ужином Али предложил:

– Если ты не хочешь вернуть на Русь, то почему бы вам ни поехать вместе с нами в Байлакан.

– Хрен редьки не слаще, – заметил Егорка.

– Не ругайся, – одернула его Йасмин.

– Да я не ругаюсь, – возразил Егор.

Йасмин взглянула на Али. Тот пояснил:

– Хрен – это у них такой корнеплод, вроде морковки. Только белый, острый на вкус.

Лада не ответила, как обычно, категорическим отказом, вздохнула и сказала:

– Сегодня повар огрызнулся, когда я сделала ему замечание.

– Уволить к чертовой матери, – сказал Егорка. – А потом продать дом и уехать.

– Опять он за свое. Не могу я продать дом, не могу, – взмолилась Лада.

– Почему?

– Потому что я его люблю, – жалобно сказала она. – Он такой большой, красивый. А эта терраса – просто моя жизнь, отсюда такой красивый вид на Аракс.

Все повернулись и стали смотреть на реку.

– У меня больше никогда не будет такого дома, – со слезами на глазах сказала Лада.

– Ерунда, ты купишь дом еще красивее этого, – сказал Али. – Лучшее нас ждет впереди.

– Я в этом не уверена, к тому же, на покупку нового дома у меня нет денег, все, что оставил мне Узбек, я все потратила, а за этот теперь много не выручишь.

– С деньгами у нас все в порядке, – сказал Али.

При этих словах Лада и Егорка взглянули на Али.

– В большом порядке, – добавил тот.

– Хорошее приданое? – спросила Лада.

– Да нет, она у меня бесприданница. Но я ее люблю, поэтому и взял без приданого.

– Как это благородно, – сказала Лада.

– Довольно, – оборвала их Йасмин, – Мне не нравятся эти шутки.

– Извини, дорогая.

Лада подошла к Йасмин и обняла ее.

– Ты единственная среди нас из богатой и благородной семьи. Мы с братом бывшие рабы, а твой муж…

– Мой муж принц – сказала Йасмин.

Между двумя женщинами существовала какая-то напряженность, потенциальная ревность. Вернее, тайная ревность исходила от Йасмин, которая подсознательно опасалась красивой Лады.

– Принц? – удивился Егорка.

– Принц, – подтвердил Али. – Я тебе забыл рассказать. Султан Джалал присвоил мне титул малика.