Онлайн книга «Потому что люблю тебя»
|
– Ёж, а тебе можно вставать-то? – Ася, со мной все в полном порядке. Я вообще-то здоров, как бык. Давай! Он с видимым облегчением переоделся, но потом улегся опять. – Черт, голова кружится… – Чего ты хочешь, ты ж только отошел от наркоза! – Поганая штука, скажу тебе! Ну что, похож я на мумию? Прямо принц Египта! – Сереженька… – Ася, я все знаю, что случилось. Ты думала, я буду биться головой о стену, волосы рвать? Правда, и рвать-то нечего… Ася только сейчас осознала, что Алымова обрили наголо. – Ой, у тебя ухо так смешно торчит! Никогда не замечала, что ты лопоухий! Милый, я так рада, что ты мужественно это переносишь… – Стараюсь. Вчера я, конечно… – Что? – Да не пугайся ты так! Ну, пережил несколько не самых лучших часов в своей жизни. Такая паника накатила. Подумал: вдруг я не смогу остаться в профессии?! Я другого-то ничего не умею! Как мы жить будем? – Ёж, вот о чем ты сейчас думаешь? Тебе надо сначала поправиться! – Ася, а о чем мне еще думать? Я же за вас отвечаю – за тебя и Ириску! В общем, я поразмышлял немного. Смотри: я же могу преподавать, правда? Какое-нибудь сценическое движение или еще что. Я, конечно, не пробовал, но почему бы и нет! Еще есть озвучка, да и мой английский может на что-то сгодиться, как ты думаешь? – Я думаю, что люблю тебя! Можно поцелую? – Нужно! Только ты осторожно, ладно? Ася долго целовала его бледную щеку, лоб, закрытые глаза – из одного вдруг выкатилась слеза, и Ася поймала ее губами. – Ты знаешь, о чем я больше всего сокрушаюсь? – О чем? – Что никого мне не показали – ни маму, ни отца, ни Сашу Синицкого. Вроде как клиническая смерть была, а толку никакого. Говорят, все видят коридор света, родных… А я, видно, недостоин. – Ёж… – Ася, да я же шучу, ну что ты?! Лучше скажи, как там Ириска? – Хорошо. – Ася украдкой вытерла слезы. – Ее Вера Павловна сейчас пасет. Может, привезти к тебе? – Нет, ни за что! Ася, не вздумай пугать ребенка! – Этого ребенка ничего не испугается. Наша же дочь, ты что! – Все равно не надо. Я просто боюсь думать, как она отреагирует на мою покореженную физиономию! – Ёж, она маленькая, она все по-другому воспринимает. Я ее подготовлю, не волнуйся. – А Дед как? – Переживает! Хотел приехать. Можно? – Дед пусть приедет. Увидит меня сначала в бинтах, потом легче перенесет. А тетка как сама захочет. Привези мне еще какой-нибудь одеколон, ладно? А то все время чувствую эту кислотную вонь. – Да от тебя вовсе не пахнет кислотой! – Я знаю! Это внутри меня. Противно очень. – Хочешь, принесу тебе свои духи? Будешь нюхать, когда невмоготу. А то начнешь поливаться одеколоном, все сестры разбегутся. Алымов усмехнулся: – Ладно, давай духи. Даже лучше – тобой будет пахнуть. – Ёж, а я ведь почувствовала, когда это случилось, представляешь? – Правда? – Так странно! Я суп варила. И вдруг резкая боль – там же, где у тебя: щека, шея. Я решила, что меня паром обожгло. Побежала в ванну, стала умываться холодной водой – и вдруг все прошло. Ни боли, ничего. Щека как щека, даже не красная. Это в начале седьмого было. Я на часы посматривала, тебя ждала. – Да, в начале седьмого, верно! Я вышел после репетиции, а там уже народ толпится перед началом спектакля. Увидели – стали подходить за автографами. Потом шагнул к машине, и тут… Нет, не хочу вспоминать! – Стоило ему только закрыть глаза, как он видел эту склянку с кислотой, летящую прямо в лицо. Какое, к черту, мужество?! Через пару дней в больницу прибыл Дед – вместе с Асей, один не решился. Уезжали они тоже вместе, и Валентин Георгиевич так вздыхал и сопел, что Ася решительно настояла, чтобы он заехал повидаться с правнучкой. Но первой его встретила Вера Павловна. – Рыжая! И ты здесь! Ну, конечно, я мог бы и догадаться! Ася покосилась на Деда, потом на Веру и тихонько ускользнула в детскую. – Ну, здравствуй, что ли! – Дед распахнул объятия. Вера, заплакав, прильнула к нему: – Валечка, какое несчастье-то! Как там наш мальчик? – А! Вся рожа замотана, ничего не поймешь! Но глаза хорошие. Держится, как кремень. Рыжая, ты уж не плачь, а то я тоже зареву! Они затихли в объятиях друг друга, потом Вера попыталась отпихнуть Валентина Георгиевича: – Ты руки-то не распускай! – Жалко тебе? Когда еще доведется потискать! – Оставь меня в покое! Я порядочная женщина! – Ты самая беспорядочная из всех, кого я знаю. Ну, дай хоть ручку поцелую! Во-от они, мои любимые лапки… Вера, зачем мы развелись, а? – Не знаю я, Валь! Ничего я не знаю… Дед целый вечер нянчился с Ириской и просидел допоздна, так что Ася стала было уговаривать его переночевать, но он отказался: – Зачем я буду вам мешаться, еще не хватало! Нет уж, поеду восвояси. – Ой, и мне пора! Валентин, ты меня подвезешь? – поднялась Вера Павловна, а Ася постаралась скрыть улыбку: все их наивные ухищрения были видны как на ладони. – Ну что, к тебе или ко мне? – первым делом спросил Валентин Георгиевич, усевшись в такси. Вера промолчала, и он назвал таксисту свой адрес, а потом обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. Она вздохнула и положила голову ему на грудь. – Я скучал, – признался Валентин. – Когда мы с тобой последний раз виделись-то? – Виделись или обнимались? – Виделись недавно, я помню. Опять поругались. И чего это мы все время ругаемся, а, Вер? А обнимались вообще… сто лет назад. Рыжая… Ты совсем не меняешься… Хрупкая такая, ребрышки наперечет… Так тела и не набрала… – Где надо, все есть! – Это точно… – Веди себя прилично! – Вера отпихнула настойчивую руку Валентина. – Ты что?! Ну, вообще! – Когда это я вел себя прилично?! Вер, возвращайся, а? Что нам теперь делить-то? От жизни вон всего ничего осталось. – Так мы вроде к тебе и едем, разве нет? – А это что означает? – То и означает. Ты лучше скажи, как бы нам денежек Асе подкинуть? Дорого нынче болеть, сам знаешь. – Она говорит – пока есть. – Да щепетильная слишком! Сережа, конечно, в последнее время хорошо зарабатывал, но сейчас-то неизвестно, когда сможет… – Если вообще сможет. |