Книга Золотой дождь, страница 22 – Джон Гришэм

Моей профессии я-то нужен меньше всех — еще один молодой, голодный стервятник, рыскающий по улицам, готовый питаться любой падалью от судопроизводства, стремящийся найти хоть какое-то место, чтобы получить возможность выжимать несколько баксов из потерпевших крушение.

— Вы, наверное, удивляетесь, зачем я здесь? — говорю я, отпивая маленькими глотками кофе.

— Я рада, что вы приехали.

— Да, конечно, так замечательно снова с вами увидеться. Но мне хотелось бы поговорить о вашем завещании. Я даже плохо спал прошлой ночью, так беспокоился о вашем состоянии.

Глаза ее увлажняются. Она тронута.

— Особенно меня тревожат некоторые моменты, — объясняю я, стараясь выглядеть максимально сосредоточенным. Я достаю из кармана ручку и держу ее так, словно сию минуту готов приступить к действиям. — Во-первых, и, пожалуйста, простите меня, что я об этом говорю, но меня действительно очень беспокоит, когда вы или любой другой клиент предпринимает такие суровые меры против своей собственной семьи. Мне кажется, вы должны это обсудить спокойно и не торопясь.

Она поджимает губы, но молчит.

— Во-вторых, и опять простите меня, пожалуйста, но я не могу считать себя достойным уважения адвокатом, если не скажу об этом: мне очень сложно составить завещание или другой документ, по которому основное состояние переходило бы в собственность человека, подвизающегося на телевидении.

— Он Божий человек, — произносит она с выражением, немедленно бросаясь на защиту чести достопочтенного Кеннета Чэндлера.

— Я знаю. И это прекрасно. Однако зачем же оставлять ему все состояние, мисс Берди? Почему не двадцать пять процентов? Понимаете ли, это было бы разумно и достаточно.

— У него всяких нужд выше головы. И потом его реактивный самолет уже староват. Он мне все-все рассказал.

— О`кей. Но Господь Бог не ожидает от вас полного финансирования проповеднических потребностей мистера Чэндлера.

— То, что Господь внушает мне, мое личное дело. Благодарю за внимание.

— Ну конечно же, личное. Я хочу только напомнить, и, уверен, вы об этом знаете, что большинство из этих парней-проповедников — совершают тяжкие грехи, мисс Берди. Их часто ловят в обществе других женщин, а не собственных жен.

Их уличают в том, что они тратят миллионы на свою роскошную жизнь: дорогие дома, автомобили, курорты, модную одежду. Большинство из них просто мошенники.

— Он не мошенник.

— Но я и не говорю, что он им был.

— Что вы хотите сказать?

— Ничего, — отвечаю я и делаю долгий глоток. Она не сердится, пока по крайней мере. — Я присутствую здесь как ваш юрист, мисс Берди, вот и все. Вы просили меня подготовить для вас завещание, и мой долг позаботиться обо всех пунктах документа. Я серьезно и ответственно отношусь к своим обязанностям.

Сетка морщин вокруг ее рта разглаживается, и взгляд смягчается.

— Как любезно с вашей стороны, — роняет она.

Я полагаю, что многие из старых богачей вроде мисс Берди, особенно пострадавшие во время Великой депрессии и сами сделавшие свои состояния, должны бы особенно яростно охранять свое богатство с помощью бухгалтеров, юристов и хмурых, недружелюбных банкиров. Но это не относится к мисс Берди. Она наивна и доверчива, как бедная вдова, единственным источником существования которой является пенсия.

— Ему нужны деньги. — Она отпивает кофе и довольно подозрительно оглядывает меня.

— Мы можем поговорить о деньгах?

— И почему это вы, юристы, всегда так хотите говорить о деньгах?

— По очень веской причине, мисс Берди. Если вы не будете осторожны, государство отхватит себе большой кусок вашего состояния. Сейчас кое-что можно сделать, чтобы избежать многих издержек и осуществить осторожное управление состоянием.

Она подавлена и напугана.

— Да, всегда можно найти возможность ограбить, забивая голову разными словами.

— Поэтому я и приехал, мисс Берди.

— Наверное, вы хотите, чтобы я упомянула в завещании и вас? — говорит она, все еще подавленная, под впечатлением суровости законов.

— Конечно, нет. — Я пытаюсь показать, что шокирован одним только предположением. Но в то же время стараюсь скрыть удивление при мысли, что она таки меня подловила.

— Адвокаты всегда старались, чтобы я их упомянула.

— Мне жаль, мисс Берди, но юристов криминального типа немало.

— То же самое говорит и преподобный Чэндлер.

— Я уверен, что он так говорит. Послушайте, я не хочу входить сейчас во все подробности, но вы можете сказать, куда вложены деньги — в недвижимость, акции, облигации, наличность или в какие-то другие инвестиции? Чтобы контролировать ведение дел, очень важно знать, во что вложены деньги.

— Они все в одном месте.

— О`кей. Где?

— В Атланте.

— Атланте?

— Да, но это долгая история, Руди.

— Почему бы вам не рассказать ее мне?

В отличие от нашего совещания в «Кипарисовых садах» накануне сейчас время мисс Берди не поджимает. У нее нет в данный момент никаких обязанностей. Боско поблизости нет.

Не надо наблюдать, как убирают после ленча, не надо выступать третейским судьей на играх. Так что она медленно вертит чашку с кофе в руках и раздумывает над моим предложением, пристально глядя на стол.

— Никто об этом ничего не знает, — говорит она очень тихо, клацнув раза два зубными протезами. — По крайней мере в Мемфисе никто.

— Но почему же? — спрашиваю я, все-таки чуть-чуть волнуясь.

— Мои дети об этом не знают.

— О деньгах? — уточняю я недоверчиво.

— О, кое-что им известно, конечно. Томас усердно трудился, и у нас были большие сбережения. Когда одиннадцать лет назад он умер, то оставил мне почти сто тысяч долларов. Мои сыновья, а особенно их жены, уверены, что теперь сбережения увеличились в пять раз. Но они ничего не знают об Атланте. Хотите еще кофе? — Она уже на ногах.

— Конечно.