Книга Для кого цветет лори, страница 28 – Марина Суржевская

Теплая ладонь прикоснулась к ее затылку, лаская, и вдруг сжала волосы в кулак.

— Правда? Страшно? Отчего же? Разве не ты радовалась поцелуям владыки совсем недавно, Оникс?

Мужчина дернул ее за волосы, и раяна вскрикнула от изумления. Потому что на нее смотрел не Светлейший. Ран Лавьер. Одетый в церемониальные золотые одежды. И злой. Просто ужасно, пугающе злой! Небесные, значит, там, у алтаря, ей не показалось! Это действительно был он!

— Что происходит?

— То, что и должно. — Он развязал широкий пояс своего тяжелого наряда, распахнул полы, снял, небрежно отбросив драгоценную ткань.

— Как ты оказался в храме? Где Ошар? Что происходит? — она завертела головой, пытаясь освободиться. — Как? Я ведь видела владыку! Все его видели!

— А ты расстроилась, что давала клятвы не ему?

Лавьер смотрел с насмешкой, но Оникс видела злость в его глазах. И в движениях — отточенных, резких.

— Но… я ведь видела… Волосы были светлее… О небесные…

Оникс задохнулась, понимая. Если аид смог оказаться здесь, в самом сердце империи, прошел сквозь толпу людей и сейчас так спокойно раздевается, значит, он все продумал. Это… заговор!

Она сглотнула, отчаянно дергая руками. Но сияющие шнуры держали прочно.

— Там люди! За этой ширмой люди! Все эти… придворные! Они слышат нас!

— Здесь полог тишины, — он снял нижнюю рубашку, тоже отбросил. И так же невозмутимо развязал шнуровку штанов, снял, оставшись обнаженным. Оникс сглотнула, попыталась отвернуться, не желая смотреть на его тело. Она слишком хорошо его помнила.

Лавьер усмехнулся, шагнул к ней.

— Отворачиваешься? — он погрузил ладонь в ее волосы, перебирая пряди. Движения размеренные, но в каждом — жадное предвкушение, голод… ненасытность, что уже дрожала в его глазах, и Ран обхватил подбородок Оникс, заставляя смотреть на себя. — Отворачивайся. — В голосе уже хриплые возбужденные нотки. — Доставь последнее удовольствие зрителям.

Оникс ничего не поняла. От горячего тела, что прижималось к ней, бросало в дрожь, губы стали сухими, а внизу живота уже пробуждалась настойчивая, тянущая боль.

— Что… что ты тут делаешь? — голос сорвался.

— А ты не рада меня видеть, раяна?

Лавьер склонился, все еще сжимая ее волосы у затылка, не давая ей даже отвернуться.

— Отпусти меня! Как ты здесь оказался? Я… я кричать буду!

— Несомненно, — он усмехнулся. — Несомненно будешь. Пока не охрипнешь.

Она нахмурилась, понимая, что он имеет в виду. Попыталась вырваться, но лишь сделала себе больно. Лавьер держал крепко.

— Ты не посмеешь. Не смей! Не трогай меня!

— Не трогать?

Он провел ладонью по внутренней стороне ее руки, от локтя до запястья, и Оникс увидела, каким стал мужской взгляд — тяжелым, темным. Он сжал ее запястье, склонился, провел языком, повторяя путь пальца. И девушку затрясло от этой ласки. Она сжала зубы, чтобы не застонать. Проклятая бездна архара! Она хотела застонать!

Лавьер целовал ее кожу там, где была петля шнура, и Оникс слышала, как учащается его дыхание.

— Тебе нравится… — прошептала она. — Нравится видеть меня связанной!

— Нравится? — он поднял голову, обрисовал пальцем контур веревки и след от нее на запястье девушки. — Не то слово, Оникс. Совсем не то. — Еще одно ласкающее, томительно медленное движение. — Мне нравится оружие, мясо с кровью и шторм у Синих Скал. А когда вижу тебя связанной, я схожу с ума. У меня отказывает разум, и я могу думать лишь о том, какая ты сейчас беспомощная. О том, что я хочу с тобой сделать. О том, что сделаю. Я одержим тобой, Оникс… Это совсем не то, что мне нравится… Совсем не то.

Он убрал руку и снова зашел ей за спину. Провел руками, обрисовывая контур ее тела. Горячее дыхание обжигало Оникс висок. А потом ее шеи коснулся холодный металл. Треснула ткань.

— Не смей!

Повторение ударило Оникс так больно, что стало нечем дышать. Он уже делал это когда-то. Так же срезал ее одежду, привязав руки раяны к потолочной балке. И вновь Лавьер не спрашивает, вновь делает это против ее воли. Оникс сжала ладони в кулаки, стараясь не закричать. Ненависть, словно затаившийся зверь, проснулась, полоснула когтями по сердцу.

Ладони Лавьера замерли в прорези разрезанной сорочки. Не раздвигая края, он коснулся пальцем выпуклой косточки позвоночника.

— Мне надо посмотреть. — Голос прозвучал хрипло, словно ему трудно было говорить. — Мне надо увидеть его. Я…

Лавьер не договорил, коротко выдохнул и рванул ткань с плеч девушки, обнажая спину. Шелковая ткань поддалась легко, опала на пол легкой пеной.

Он втянул воздух, помедлил и тронул кончиком пальца лори. Сколько раз он видел во сне этот цветок? Оплетающий женский позвоночник, с узкими листьями и бутоном, покоящимся на лопатке. Лори двигался, когда он прикасался к коже Оникс, смещался. Во снах он был черным. Всегда. Иногда Ран просыпался от собственного крика, потому что желал увидеть его цветным, но не мог. В его кошмарах цветок всегда был черным.

А сейчас…

Он снова тронул кожу девушки.

Светло-салатовый стебель у поясницы. Листья темнее, до изумрудной зелени. И бутон. Нежно-розовый, почти белый у стебля. И яркий багрянец у края лепестков. Живой. Бархатный на ощупь. Окрасившийся для него.

Что-то мощное и невыносимое сдавило Лавьеру грудь, мешая дышать.

— Для меня?.. — он провел ладонью вдоль позвоночника Оникс. Лаская ее, сдерживая рвущееся изнутри чувство, которого не мог понять.

Только девушка, что все это время стояла без движения, вдруг отодвинулась, пытаясь избежать этого прикосновения.

— Не льсти себе, аид. Лори окрасился не для тебя.

— Снова пытаешься меня обмануть, раяна?

Ран Лавьер опустил ладонь и встал перед Оникс. Подцепил пальцем ее подбородок. Усмехнулся.

— Ты не умеешь врать.

— Я тебе не вру. — Она сжала губы, заставляя себя смотреть ему в лицо. Внутри билась боль, словно она делала что-то ужасное. Но она не забыла. Ничего не забыла! А Лавьер ей только что обо всем напомнил. — Лори окрасился не для тебя.

— Он расцвел, когда я пришел за тобой. — Лавьер нахмурился. Что-то в глубине зеленых глаз почти заставило Оникс замолчать. Что-то внутри ее корчилось и выло, заставляя замолчать. Она знала, что ему это важно. Непонятно как, но своим женским чутьем Оникс осознавала это. Важно. Жестокому и бессердечному аиду жизненно важно, чтобы лори цвел для него.

Но она лишь крепче сжала ладони, вгоняя ногти в кожу.

— Ты был там не один, аид, — глухо выдавила девушка. — Напомнить, кто был с тобой? Вы пришли вчетвером. И когда лори окрасился, рядом был не ты. Там снова был… Ошар. И даже на площади, месяц назад! Со мной рядом всегда был другой мужчина, Ран. Ясно тебе? Лори цветет не для тебя.