Онлайн книга «В ночь большого прилива»
|
Взрослые, однако, утверждали, что память «Ока» была не кристаллическая, а из биомассы искусственных нейронов. Ну да взрослые всегда спорят с ребятами, а потом выясняется, что все напутали… Несмотря на кашу в голове (если представить, что у Яшки была голова), знал он ужасно много. Примерно как целая Академия наук. Обладатель Яшки мог не заботиться о школьных письменных заданиях: маленький кристалл выдавал на принтер сочинения по любому вопросу, причем ловко подделывал стиль ученика. Он мог рассказывать сказки и всякие истории о людях из неведомых стран, делал расчеты для электронных моделей, показывал удивительные фильмы, о которых никто раньше и слыхом не слыхивал. Или просто болтал и пел песенки. Но все это — если Яшка был в ударе. В хорошем настроении. А случалось и так, что он показывал на экране большую стереоскопическую фигу и выдавал стихотворную дразнилку, да такую ехидную, что хотелось расшибить дисплей и самого Яшку (но его поди расшиби, он как алмаз). Бывало (и нередко), что Яшка просто нес околесицу — как справочный робот, у которого перепутались волноводы… …Это все, конечно, Ежики знал, как и всякий мальчишка Полуострова. Сжал он холодный кристалл во взмокшей от волнения ладони и кинулся из бункера домой. Схватил там свой школьный «Собеседник», свинтил заднюю крышку (что, разумеется, не разрешалось), выдернул блок расшифровки программ, разогнул контакты и вставил между ними Яшку. Экран мигнул. На нем появился большой знак вопроса — в виде червяка с кукольной головкой: глазки, уши и капризный рот. — Ну, чего надо? — отозвался Яшка голосом невыспавшегося дошкольника. — Я… не знаю… Здравствуй, — выдохнул Ежики. — Чего-чего? — тоненько удивился Яшка. — Здравствуй, — опять сказал Ежики и почему-то застеснялся. — Это ты со мной здороваешься? — подозрительно спросил Яшка. — Ну… да. А что? — Тогда хорошо, — совсем по-мальчишечьи вздохнул Яшка. Знак вопроса исчез, побежали цветные волны. — Я думал, дразниться будешь. — Я? Зачем? — Не знаю… Все дразнятся. По крайней мере, сперва, когда знакомятся. — Не, я не буду… Они оба замолчали. На целую минуту. Потом Яшка спросил: — Тебе что? Сочинение? — Нет… У нас ведь каникулы. — Тогда кино? — Нет. Я просто так. Поговорить… — Правда? Тогда говори. — Яшка… Ты кто? Цветные полосы метнулись, на экране расплылась черная амеба. Яшкин голосок обиженно задребезжал: — А говорил, не будешь дразниться! — Да я же… Чего я такого сказал-то? — Я тыщ-щ-щу раз объяснял: не помню я, кто я такой! Чтоб не приставали! А ты опять! — Но я же не знал! Я с тобой первый раз!.. Яшка… ну, извини. Махнуло розовым светом, затем почему-то появились на экране желтые одуванчики, по одному шла божья коровка. — Ладно… Я же правда не знаю, кто я… У меня на этом месте скол… — Что? — Ну, ты же видел! С одного конца я острый, а с другого обломанный. Это я откололся от корня… Там, за этим обломом, осталось такое… ну, не помню… Тебя как зовут? — М-м… Матвей Юлиус Радомир. — Покороче-то можно? — М-м… можно… Ежики. — Ежики… Ты почему молчишь? — Не знаю… — Нет, по-че-му? — А что говорить?.. Мне тебя жалко. Что ты откололся, — признался Ежики. Божья коровка улетела, одуванчики стремительно отцвели, опушились, потом на них дунуло, семена унеслись. Только один парашютик повис посреди экрана. Увеличился. Превратился в силуэт человечка. Смешно почесал ножку о ножку. Яшка сказал со снисходительным вздохом: — Ты ничего парнишка. Я у такого давно не был… — Можно я тебя с Яриком познакомлю? — неловко спросил Ежики. — А он хороший? Как ты? — Да в сто раз лучше! — искренне сказал Ежики. Но с Яриком он Яшку не познакомил. Не мог решиться. Надо было тогда рассказать Ярику про все. И как струсил, отдал монетку. И как таскал «садовым троликам» постыдную дань… Конечно, потом он выдержал испытание иттов и тролики его даже зауважали. Но ведь монетку он все равно не вернул… «Это же пустяк, — уговаривал себя Ежики. — Она ведь не была еще йхоло. Зато — Яшка!.. Он же гораздо лучше этой денежки. И я выручил его от тех, кто его дразнил… А Ярику можно просто сказать, что выменял Яшку на монетку. Это почти правда…» «Почти…» Ежики знал, что соврать Ярику он не сможет, а сказать правду… надо собраться с духом. Он бы, конечно, сказал… Но скоро случилось то, что поломало жизнь. И стало не до Яшки. Лишь через три месяца Ежики побывал дома, забрал кое-какие вещи. Тогда и Яшку нашел в кармане старой капитанки. Ночью, сделав шалаш из одеяла, Ежики устроился в нем с дисплеем. — Яшка… Экран ответил темной глубиной. — Яш… — испуганно повторил Ежики. — Чего? — Голосок был обиженный. — Ты сердишься? — Почему ты меня так долго не включал? — Яшка… у меня… — Капля побежала по выпуклости экрана. — Да знаю я, что тебе плохо, — насупленно отозвался Яшка. — Все знаешь? — Не все. Я ведь был отключен. Просто чувствую… Ну, чего там у тебя, говори… Ежики, тихонько плача под одеялом, рассказал. — Ты, значит, тоже откололся от корня… — тихим мальчишечьим шепотом произнес Яшка. Мелькнул на экране блеск стеклянного излома, затем — на полсекунды — возникло лицо растрепанного пацаненка с тоскливыми глазами и мокрыми щеками. Ежики судорожно вздохнул и погладил выпуклость экрана… Яшка сказал: — А все-таки тебе легче… — Почему?! — горестно возмутился Ежики. — Ты хотя бы помнишь свою маму… А я… — А у тебя… разве тоже была? — Но ведь я живой! Кто-то меня родил на свет. Тогда Ежики спросил о том, что давно его мучило: — Яш… Есть на свете Судьба? Взвихрились на экране спирали, пересеклись белые и черные линии, словно Яшка хотел выстроить схему Судьбы. Потом распались. Появился плоский ребячий рисунок: домик и человечек. — Не знаю… — сумрачно сказал Яшка. — По-моему, никто во Вселенной не знает. — А ты знаешь про всю Вселенную? — Если это не за сколом… Зачем тебе Судьба? — Яш… А может, это мне… то, что случилось… это мне за то, что отдал монетку? Мама сказала, что на ней Хранитель. А я его… будто предал. И он меня не сохранил… |