Онлайн книга «Давно закончилась осада...»
|
Они спрыгнули в колючую траву, глянули друг на друга и рассмеялись. — Ты о чем это так ловко говорил с теми приезжими? — А… больно много о себе думают. Будто их Франция пуп Земли, а мы дикари. Ну, я им напомнил одну книжку, чтобы носы не задирали… — Какую книжку? — «Всеми гонимые»… Да я же тебе рассказывал о ней. Про Козетту… А еще там есть Гаврош, мальчишка такой. Он во время, боя, под выстрелами, собирал пули для ружей. Ну, как здешние ребята во время осады… — Значит, он против наших воевал? — Нет, это еще раньше было… А та девица вдруг сказала, что я похож на него. Саша скользнула по нему глазами: — Такой же смелый? — Нет, наверно, такой же… языкастый… — И засмеялся опять. А Саша спросила без улыбки: — А он уцелел там, под пулями? Коля вдруг ясно ощутил ее тревогу. И хотел сперва соврать: да, уцелел. Или можно было сказать: «Не знаю, не дочитал». Он ведь и правда читал роман лишь урывками. Трудно все же одолеть такой пухлый том по-французски. Татьяна Фаддеевна выписала эту книгу через симферопольский магазин, у которого были связи с Францией, и сказала, что русского перевода еще, видимо, нет. То, что Коля не прочитал, она пересказывала ему по вечерам, полагая, что столь увлекательная и нравоучительная книга будет весьма полезна для мальчика. И могло случиться, что Коля и вправду не знал бы еще судьбы Гавроша. Но сейчас врать было невозможно. После того, как только что побывал в святом месте… — Нет, он погиб… Коля заметил, как Саша украдкой сцепила пальцы замочком: от дурной приметы. — Тогда не надо. — Что не надо? — неловко сказал он. — Чтобы ты был похож… У Коли почему-то — мурашки по спине. Он бодро тряхнул головой: — Ну, а теперь куда? Обогнули храм по теневой стороне. Открылось еще одно здание. Красивое такое, с наружной лестницей, сводчатыми окнами, с крестом над крышей. — А там что? Церковь? — Нет, там настоятель монастыря живет и монахи. А церковь вон… — Саша вытянула руку к невысокому зеленому куполу с золоченым крестом. — Это храм Семи Священномучеников, его тоже недавно построили… — Ты в нем была? Саша виновато вздохнула; — Ни разу. Один раз подошла, но он оказался закрыт до вечерней службы, а ждать не было времени… Коля… — Что? — Я… Тут еще одна церковь есть. В нее я всегда захожу. Она… будто моя… Хочешь, зайдем? Он удивился ее голосу — и смущенному, и с непонятной тайной. Торопливо кивнул. И опять она взяла его запястье тонкими теплыми пальцами. Снова пошли мимо недостроенного храма. Теперь уже не было видно ни французов, ни сторожа. Полная пустота и солнечная тишина, которой не мешали ни шорох моря, ни трескотня кузнечиков. Мимо штабелей из брусьев инкерманского камня, мимо груд из бревен и досок, а потом через гущу жесткой и высокой сурепки вышли на берег Карантинной бухты. Шхуна, что недавно верповалась с моря, уже стояла теперь у ближнего причала. А за бухтой увидел Коля холм, белые заборы и крыши Артиллерийской слободки. Совсем недалеко. Казалось, будь тут мост, добежать можно в несколько минут. Свой дом Коля не разглядел за соседними крышами, но Сашин и Маркелыча — вот они… Саша, однако, тянула его вдоль берега, направо. Здесь в зарослях дрока стояли развалины. Можно было угадать, что это церковь, только снесенная снарядами наполовину. Остался нижний этаж, его верхние кромки поросли полынью. — Это церковь Святой Ольги, — шепотом сказала Саша. — Ее освятили за год до войны. Потом пришли французы, засели в ней и стали обстреливать нашу сторону из ружей. У них ружья шибко далеко бьющие… — Штуцера… — Ну да… Тогда наши с Шестого бастиона да с редута «Ростислава» по ним из орудий… — По церкви-то… — Когда война, разве глядят, где церковь, где что… Всю как есть поразбивали, теперь уж, наверно, заново не построят… — Это и есть твоя церковь? — тем же, что у Саши, шепотом спросил Коля. — Да… Пойдем в нее? — Пойдем… Вход сплошь зарос цветущим дроком. Саша и Коля пролезли вдоль стены, между каменным косяком и колючими мелколиственными плетями (они цеплялись за воротник). Из дверного проема дохнуло каменной прохладой и влагой. Внутри было полутемно, хотя сквозь заросшие окна и пробоины пробивались тонкие лучи. Потолок первого этажа сохранился, только змеились по нему густо-черные трещины. Стены казались закопченными. У них всюду были навалены земля и камни. Местами — до половины высоты. Коля постоял — глаза привыкали к сумраку. Саша ждала рядом. Потом тепло шепнула ему в ухо: — Нам надо туда, — и потянула за руку. По земляной груде с битыми кирпичами они поднялись к неглубокой полукруглой нише. Она была похожа на заделанное окно. Из окошек напротив падал сквозь листву зеленоватый свет. Он мягко вымывал из сумрака роспись на побитой штукатурке. Видна была голова Богородицы в темном платке, очерченном тонким нимбом. Большие глаза ее были печальными и тревожными. А еще различим был Младенец. Он прижался к плечу Матери, поднял голову и смотрел ей в лицо. Выражение глаз было таким же, как у Богородицы. Так по крайней мере виделось Коле в этом зеленоватом таинственном полусвете. Маленькая ладонь мальчика лежала у мамы на плече. На нее падал тонкий луч, и она светилась, словно крыло светлой бабочки… — Это я нашла в прошлом году еще, тихонько сказала Саша. — И расчистила… — И с той поры приходишь сюда? — понятливо шепнул Коля. — Да… В уцелевшие-то церкви много людей ходят, а сюда никто… Мне кажется, им тут грустно совсем без людей… — Она вытянула руку, пальцами осторожно провела по верхнему краю росписи, над чуть заметными нимбами Иисуса и Марии. — Вот я и прихожу. И свечку им ставлю… В самом деле на нижнем уступе ниши лежал крошечный восковой огарок. — Если хочешь, тоже поставь… — чуть слышно предложила Саша. — У меня же нету… — Я взяла… У Саши была такая же, как у Коли холщовая сумка. В ней лежала половинка круглого хлеба и заткнутая тугой бумажной пробкой бутылка с квасом. (Коля несколько раз рыцарски предлагал: «Давай понесу», но Саша говорила: «Вот еще. Мне вовсе не тяжело».) Теперь Саша достала из сумки две похожие на желтые карандаши свечки и красную бумажную коробочку. Коля знал, что на ней написано: Сѣрныя спички фабрики Д.I.Паркеръ — Хочешь, зажги… Коля хотел. Он любил зажигать спички. Умело царапнул головкой о картонку-чиркалку. От головки отлетела горящая крошка, клюнула его в рубашку, но, к счастью, не прожгла. Палочка загорелась едким шипучим огоньком. |