
Онлайн книга «Ричард Длинные Руки. Ричард и Великие Маги»
Я спросил резко: – Какие? – Челядь решила пограбить, есть убитые. Сейчас там заваруха. Стража, что охраняла заложников, тоже с челядью. – Немедленно туда отряд! Он крикнул: – Уже сделано, ваше величество. – Норберт успел? – спросил я с облегчением. Он ответил виновато: – Его не было, пришлось мне. – Что приказал? – Бунтовщиков не щадить, – ответил он торопливо. – Уцелевших заложников взять под охрану. Теперь они как бы наши то ли заложники, то ли спасенные… Вам решать! – Молодец, – сказал я. – Растешь, Чекард. Думаю, пора тебе титул виконта и полномочия пошире. – Ох, ваше величество! – Не бойся, – сказал я наставительно, – и дальше брать на себя ответственность. Исполнители не так быстро растут, как инициативники. Правда, инициативники и падают чаще с высот мордой о камни… Веди, посмотрим на заложников. Из здания люди Чекарда уже выволакивают трупы и раненых местных из челяди. Несколько человек в форме дворцовой стражи добивают и бросают их тела в кучу. Примчался запыхавшийся Юстер, глаза как блюдца, я сказал успокаивающе: – Все под контролем!.. Мои люди успели. Посмотрите еще раз на челядь, вы их знаете лучше. Неблагополучных уберите сразу. Больше никаких грабежей и бесчинств! Он вскрикнул в страхе: – Как… гости его императорского величества? – Целы, – сказал я. – Их охрана тоже на ваших плечах?.. Все в порядке, сэр Юстер. Теперь вам будет легче. Он проговорил с натугой: – Даже не знаю, как благодарить… – Мы вместе делаем общее дело, – ответил я высокопарно и, сделав знак своим следовать за мной, двинулся в здание. Мелькнула мысль: как же хорошо, что череп забит штампами, когда-то ненавидел, что лезут со всех сторон, а это, оказывается, так удобно для употребления перед теми, для кого это еще не стало штампами. Штампы – нечто выверенное, устоявшееся, правильное и красиво оформленное, а ненавидим их только за то, что штампы, но когда произносишь впервые – то это яркая и оригинальная мысль в идеально компактной форме. В холле много крови, по углам слышны крики, там режут последних неудачливых грабителей. Я посмотрел на широкую лестницу, ведущую наверх, там не меньше восьми этажей, поморщился. Чекард подбежал по моему повелительному знаку. – Ваше величество? – Чекард, – сказал я, – тебе задание. Некогда мне ходить в зверинцы! Вашему лорду мир спасать надо, а ты собери этих заложников и объясни ситуацию. Нам заложники не потребны, мы не хвататели чужого добра, а как бы освободители угнетенного и прочего народа. Насчет того, что будем освобождать их карманы, умолчи, понял? Зато побольше насчет всевозможных свобод, кроме свободы убивать и грабить. Он кивнул, вытянулся: – Благодарю за высокое доверие!.. Насчет того, что убивать и грабить можно только нам… умолчать? – Они и так поймут, – ответил я недобро. – Нечего тыкать палкой в больные места. Действуй! Я повернулся и пошел из здания, а он, взвеселенный еще больше, начал бодрым голосом рассылать людей своего отряда по этажам. Глава 8 В исполинском дворе пусто, как в ограбленной могиле. Люди Юстера вернулись к охране периметра дворца, отряды Макса целеустремленно прочесывают город, истребляя замеченных или даже заподозренных в грабежах и насилиях, а отряд моих многочисленных телохранителей, среди которых Хрурт и Умальд просто утонули, так же старательно и скрупулезно обшаривают все здания императорского дворца. Это займет их надолго, хотя, на мой взгляд, занимаются ерундой, никто в обреченном на гибель мире не станет устраивать засады или готовить ловушки, но пусть, какие-то ловушки могут остаться еще с благополучных времен. На четвертом этаже возникло некоторое замешательство, там трое разведчиков остановили старика, в котором я узнал Джонатана Кавендиша, королевского мага, а к нему тесно прижимается юная принцесса, внучка императора Германа. Маг устало опирается на посох, а принцесса первой заметила меня и, высвободившись из-под руки мага, храбро сделала шаг навстречу. – Снова вы? Телохранители переглянулись, кто-то хмыкнул, один тихонько ржанул, снова легенды начнут множиться, лестные для моего мужского самолюбия. Я поинтересовался строго: – А почему не там, где все прочие принцы и принцессы соседних держав? Она так рассматривала меня во все глаза, что даже не сразу ответила своим тонюсеньким голоском: – Там наши апартаменты, но днем мы можем… А кто вы? Из телохранителей снова кто-то довольно ржанул за спиной, подразумевается, лорд брюхатит и даже имен не спрашивает, есть ли более сладостная мечта для мужчин. Я кивнул в сторону долговязой фигуры мага. – Он уже знает. – Он мне сказал, – сообщила она рассудительно, – потому я вышла. Только не верю ни единому слову. – Все верно, – согласился я. – Мужчинам нельзя верить, мама правду говорила. Все они обманщики!.. Принцесса, вы вообще-то больше не заложница. Она смотрела на меня во все глаза, явно Кавендишу успели растолковать, кто мы и почему рядом с городом страшно высится чудовищная громада Багровой Звезды, а он как смог объяснил внучке императора такое невероятное, во что и сам, похоже, до сих пор поверить все еще не может, потому и ее не убедил. – Принцесса, – повторил я, – вы свободны. Можете упорхнуть к своей родне, но сейчас не представляю, как это сделаете. Потому проще остаться пока здесь. Она спросила тонким голоском: – Пока… это насколько? – Не знаю, – ответил я честно. – Если ваш маг может перенести в ваше родовое гнездо, пусть сделает… если желаете. Она спросила внезапно: – Так кто вы? Я пожал плечами: – Если вам трудно отказаться от моего благородного образа вожака воров, держитесь за него! Говорю как опытный психотерапевт-интуитивист. Меня как только не называли. Она пообещала с детской осторожностью: – Я назову вас, как вы себя назовете. – Вообще-то, – сказал я скромно, – говоря со всей присущей мне застенчивостью артиста, я Воин Света и борец за всеобщую справедливость. Ну, как понимаю, а я пониматель самый лучший в мире, как мне почему-то кажется. И там, где прохожу, все становятся такими понимающими-понимающими… Она зябко посмотрела в окно, за которым вдали высится багровый купол, похожий на раскаленный в небесном горне слиток металла. Я видел, как съежилась, как птенчик под холодным дождем, пискнула совсем тоненьким голоском: |