Онлайн книга «Красная планета. Звездный зверь»
|
Джим задумался, перебирая в памяти двадцать четыре месяца марсианского года: – Где-то с конца зевса, почти с ноября. – А теперь конец марта, почти церера, [4] лето кончилось. Тебе это ни о чем не говорит? – Да нет. – Что ж он, по-твоему, и по снегу будет скакать? Мы уезжаем, когда приходят холода, а он здесь живет. – Вы думаете, это он впадает в спячку? – раскрыл рот Джим. – А что ж еще? Предки Виллиса много миллионов лет приспосабливались к смене времен года, не может же он так сразу от этого отказаться. Джим забеспокоился: – Я ведь хотел взять его с собой в Малый Сырт. [5] – Малый Сырт? Ах да, ты ведь в этом году поступаешь в школу. И Фрэнк тоже. – Точно! – Не могу привыкнуть к тому, как быстро вы растете. Кажется, на прошлой неделе я разрисовывал тебе большой палец, чтобы ты его не сосал. – Я никогда не сосал большой палец! – возмущенно сказал Фрэнсис. – Нет? Тогда это был какой-то другой ребенок. Ладно, забудь. Я прилетел на Марс, потому что здесь год в два раза длиннее, но что-то не вижу никакой разницы – годы летят еще быстрее. – Док, а сколько вам лет? – поинтересовался Фрэнсис. – Не важно. Итак, кто из вас будет изучать медицину, а потом вернется помочь мне с практикой? Ответа не было. – Ну-ну! – настаивал доктор. – На кого вы собираетесь учиться? – Ну не знаю, – сказал Джим. – Я интересуюсь ареографией, [6] но и биология мне тоже нравится. А может, стану планетарным экономистом, как мой старик. – Это обширная область. Долго придется учиться. А ты, Фрэнк? Фрэнсис немного смутился: – Я? Ну, э-э-э, я все-таки думаю стать космическим пилотом. – А я думал, ты из этого уже вырос. – Доктор Макрей выглядел почти потрясенным. – А что тут такого? – В голосе Фрэнсиса звучало упрямство. – Мне кажется, я смогу. – Это как раз то, чего я опасаюсь. Послушай, Фрэнк, ты действительно хочешь жить связанным по рукам и ногам правилами, инструкциями и дисциплиной? – Мм… Я хочу быть пилотом, и я это точно знаю. – На свою собственную голову. Лично я покинул Землю, чтобы убраться подальше от всей этой глупости. Земля настолько опутана законами, что человек не может даже дышать. А на Марсе пока еще существует определенная свобода. Но это должно измениться… – Когда это изменится, док? – Ну, я думаю, что к тому времени я подыщу себе другую планету, такую, что еще не испортилась. Да, раз уж об этом зашла речь: вы ведь уедете в школу еще до миграции? Поскольку людям несвойственно впадать в зимнюю спячку, колония дважды в марсианском году мигрировала. Южное лето она провела в Хараксе, это в тридцати градусах от Южного полюса, а теперь колония собиралась перебираться в Утопию, в Копайс, [7] почти на том же расстоянии от Северного полюса. Там колония должна была провести половину марсианского года, то есть почти целый земной год. Возле экватора находились постоянные, немигрирующие поселения: Нью-Шанхай, Марсопорт, Малый Сырт и другие, но они не считались колониями, и населяли их в основном служащие Марсианской компании. Контракт и устав обязывали Компанию предоставить колонистам возможность получить высшее образование на уровне терранских стандартов, и Компания предоставила такую возможность только в одном месте – в Малом Сырте. – Мы едем в будущую среду, – сказал Джим, – на почтовом скутере. – Так скоро? – Да, потому я и беспокоюсь за Виллиса. Что с ним делать, док? Виллис, услышав свое имя, вопросительно посмотрел на Джима и повторил, в точности копируя его: – «Что с ним делать, док?» – Заткнись, Виллис… – «Заткнись, Виллис». – Виллис столь же точно скопировал и доктора. – Наверное, правильнее всего было бы вынести его наружу, найти норку и запихать его поглубже. Вы сможете возобновить знакомство, когда он проснется после спячки. – Нет, док, я же так его потеряю! Он вылезет раньше, чем я приеду на каникулы. Может, он проснется еще до переезда колонии. – Может быть. – Макрей задумался. – Ему не повредит снова оказаться в своей среде. Тот образ жизни, который он ведет с тобой, естественным не назовешь. Кроме того, он личность, а не чья-либо собственность. – Конечно! Он мой друг. – Не пойму я, – вставил Фрэнсис, – чего это Джим так с ним носится. Конечно, болтает он здорово, но больше повторяет как попугай. По-моему, он просто дурачок. – А тебя никто не спрашивает. Виллис меня любит. Правда, Виллис? Ну, иди к папе. – Джим подставил руки, маленький марсианин прыгнул и устроился у Джима на коленях – теплый, пушистый, чуть пульсирующий. Джим погладил его. – Почему бы тебе не попросить марсиан позаботиться о нем? – предложил доктор. – Я пробовал, но не нашел ни одного в таком настроении, чтобы он обратил на меня внимание. – То есть у тебя не хватило терпения этого дождаться. Внимание марсианина можно привлечь, только набравшись терпения. А почему ты не спросишь самого Виллиса? У него свое мнение есть. – А как ему объяснить? – Давай я попробую. Виллис! Виллис обратил к доктору два глаза. – Хочешь выйти наружу и поспать? – Виллис не хочет спать. – Снаружи захочешь спать. Там хорошо, холодно, найти норку в земле. Свернуться и поспать как следует. А? – Нет! Доктору стоило труда не поддаваться наваждению, что это говорит Джим (говоря от своего лица, Виллис всегда пользовался голосом Джима). У звуковой диафрагмы Виллиса не было собственного тембра, как нет его у динамика в радиоприемнике. Она и была похожа на мембрану динамика, только принадлежала живому существу. – Решительно сказано, но попробуем зайти с другой стороны. Виллис, хочешь остаться с Джимом? |