Книга Королевская кровь. Темное наследие, страница 122 – Ирина Котова

– Я не могу настаивать теперь, – ровно проговорил его величество. – Но крайне тебе советую. Не упусти свою женщину. Потом разберешься, любишь – не любишь.

Люк хмуро промолчал. Ощущение, когда крепко покопались в голове и знают о тебе очень многое, было омерзительным. Одна надежда, что Луциус не успел прочитать его всего.

Король покосился на герцога с усмешкой.

– Жалко себя?

– Нет, – сказал Люк. – Противно.

– Не страдай. Я глубоко не заглядывал. Последний месяц, не больше.

«Месяца достаточно. Да и дня достаточно».

Они остановились у телепорта. Замковый маг усердно щелкал кристаллами, проверяя координаты.

– Надеюсь, ты понимаешь, что нужно молчать? – глядя в сторону, повторил его величество. – И дальнейшее расследование – не твое дело.

– Не маленький, – буркнул Люк. – И жить хочу.

Король усмехнулся, как-то странно дернул рукой – словно хотел прикоснуться к нему – и шагнул в телепорт.

* * *

Луциус Инландер вернулся во дворец незадолго до обеда.

– Ее величество у себя? – спросил он у секретаря. Магдалена сегодня с утра выезжала на открытие крупного родильного центра.

– Вернулась недавно, мой господин, – сообщил помощник. – Сейчас в своих покоях.

Инландер медленно шел по узким коридорам, не обращая внимания на приветствующих его придворных. И, как всегда, заставляя себя не сутулиться из-за слишком низких потолков, думал о чем угодно, только не о предстоящем.

Например, о том, что совершенно зря сегодня не сдержался и причинил боль Лукасу. Хотя трудно сдержаться, когда рушится твой мир. И о том, что предки все-таки были разумными людьми, и коридоры с частыми перегородками были сделаны именно такими потому, что в старые времена Инландеры были куда сильнее и не всегда контролировали себя в приступах гнева. Узкие помещения гарантировали, что их величества не обернутся, а если обернутся – застрянут и не смогут догнать и сожрать провинившегося подданного.

Они с Магдаленой жили раздельно и спали раздельно – за исключением одного раза в неделю, когда Инландер навещал жену для выдачи порции супружеского долга. Так было принято, так было удобно, и не было никаких причин нарушать традицию.

Магдалена переодевалась к обеду. Удивленно обернулась на мужа, кивнула, приподняла волосы, и Луциус подошел, помог ей застегнуть элегантное жемчужное ожерелье. Оставил одну руку у нее на плече, а второй положил перед ней на стол наградные знаки в виде свернувшегося клубком крылатого змея.

Королева замерла. Плечи ее опустились, и она подняла на мужа полные ужаса и му́ки голубые глаза.

– Ты – единственная, кого я никогда не проверял и у кого стоит естественный блок на стихийное чтение, – проговорил Луциус ровно. – Не заставляй меня делать это сейчас. Зачем, Лена?

Супруга с ожесточенностью скрутила рыжие волосы в пучок и стала молча втыкать в них шпильки. Луциус не торопил ее, хотя внутри было тяжело и зло. Осмотрел строгую, в сдержанных бежевых тонах спальню. Много здесь было хорошего. Лена была отзывчива на ласку, и тело у нее было приятное. Здесь прошла первая брачная ночь, здесь он наблюдал, как она кормит детей, здесь дарил ей подарки, навещал в те редкие дни, когда супруга недомогала.

– Оба Дьерштелохта арестованы, – продолжил он. – Дают показания. Как и маг, который делал проклятья.

Ее тонкое породистое лицо медленно покрывалось пятнами. Королева схватила пудреницу, сделала несколько взмахов кистью – и не выдержала, уронила голову на руки и задышала тяжело.

– Еще по твоему приказу неоднократно пытались убить герцога Дармоншира, – сухо заключил Инландер. – Повторяю вопрос. Зачем, Лена? Зачем? – он схватил ее за плечи и сжал до боли, начал трясти. – Зачем? Что же ты натворила!

– Я? – крикнула королева. Вскочила, сбросив его руки, – косметика попадала на пол, взметнулись клубы пудры. – Все из-за тебя, Луциус! Это ты во всем виноват! Ты думаешь, я ничего не понимала, да? Весь двор шептался, что ты в связи с этой Кембритч! А потом у нее родился сын! Твой сын, Луциус!

– Ты ошибаешься, Магдалена, – ровно сказал король.

– Не лги мне! – она прислонилась к стене у кровати и заплакала, некрасиво – с трясущимися губами, с потеками туши по напудренному лицу, с мгновенно покрасневшими глазами. – Хоть сейчас, Луциус, умоляю, не лги! Я не идиотка, хоть и была таковой! Ты еще до свадьбы сделал из меня посмешище! Ты отнял у меня первенца, отнял у меня свое расположение, отнял самоуважение! Я любила тебя, любила больше жизни – всегда! Вы дружили с братом, а крошка Лена всегда была рядом – и ты знал это, знал, как я к тебе отношусь! А ты презирал меня, я была не нужна тебе! С самого начала и до сегодняшнего дня ты изменял мне – я со счету сбилась, сколько у тебя было женщин! А моя постель месяцами оставалась пустой! Даже сейчас… на приеме у Дармоншира, – она выплюнула фамилию с ненавистью, – думаешь, я не знаю, как выглядят твои глаза после секса? Как от тебя пахнет? Да я с закрытыми глазами могу описать твое лицо после измены – сколько раз ты приходил ко мне с запахом духов твоих любовниц на теле?

– Я не святой, Лена, – медленно сказал Луциус, – но и у тебя были любовники. Последний – Фридо Дьерштелохт, да?

– Да! – крикнула она с отчаянием и стукнула кулаком по стене. – Но все это началось уже после, Лици! Я верила поначалу… я думала, что ты оценишь меня! Но ты изменил мне сразу после свадьбы, ты пил и трахал в первый год все, что было похоже на женщину! Думаешь, мне было приятно принимать тебя, когда я знала, что ты только что из борделя или из комнаты фрейлины? Как я могла отомстить? Как? Я не подзаборная девка, чтобы со мной так обращаться!

– И ты решила отомстить, убивая ни в чем не повинных людей?

Королева вдруг замолкла и, широко раскрыв глаза, провела по лбу ладонью. Открыла рот, силясь что-то сказать, и истерично захохотала, схватившись за шею, скользя по стене.

– Боги, – простонала она сквозь то ли смех, то ли рыдания. – Боги, Лици! Ты так ничего и не понял! Я все-таки обставила тебя… боги, я уверена была, что ты все знаешь! Лици…

Он снова шагнул к ней, снова схватил за плечо, за подбородок, поднял его – и ее величество дрожащим голосом произнесла:

– Как ты думаешь, почему наши сыновья не оборачиваются до сих пор, Луциус? Почему Леннард не прошел малую коронацию?

Король застыл, неверяще глядя на нее.

– Я думал, прогневил чем-то Инлия, Лена. Думал…

– Они не твои сыновья, – четко проговорила она. – Не твои, муж мой.

Пальцы на ее плече сжались до хруста, но она даже не поморщилась, с горечью и тоской глядя в глаза мужчины, с которым прожила так долго. Такие похожие, как брат и сестра, – потомки одного бога, рыжие, голубоглазые, сильные, знакомые с раннего детства.

– Твое семя так и не дало во мне всхода, Лици.