Книга Королевская кровь. Темное наследие, страница 125 – Ирина Котова

Я тихо попрощалась, погладила ее по голове, поцеловала в макушку и ушла.

Совесть и злость за свое поведение в кабинете Тандаджи глодали меня со вчерашнего дня, заставляя кривиться и ругать себя последними словами. Нужно будет извиниться. Поступила я, прямо скажем, недостойно.

Эльсен уже ушел, ушли и его ассистенты, а я все слонялась по отделению. Мне было проще и свободнее здесь. Я прицепилась к старшей сестре, заставив ее выдать мне задание, – в результате она отослала меня сортировать и раскладывать в кладовой прибывшее после обработки белье.

Хоть какое-то дело. И пусть оно не уберегло от ставшей верной спутницей злости за ограничение моей свободы, пусть не исцелило от горечи из-за мыслей, что мне не хочется возвращаться во дворец, что я не чувствую теперь себя в нем комфортно. Зато оно придало смысл начавшемуся дню.

Звонок раздался, когда я, нагруженная целой башней из простыней, пыталась утрамбовать их на полку. Приближалось обеденное время – часы за наведением порядка пролетели быстро. Я, придержав стопку плечом, запихнула ее наконец-то на полку, полезла в карман, прижала трубку к уху.

– Марина, – сказал Люк хрипловато и непривычно резко, – где ты сейчас?

– На работе.

– Во сколько заканчиваешь сегодня?

– В шесть, – я прислонилась спиной к полке и закрыла глаза.

– Подари мне этот вечер. Я хочу показать тебе что-то красивое.

– Но…

– В шесть ноль пять поднимись на крышу. Или не поднимайся.

– Выход закрыт, Люк.

– Он будет открыт.

– Выкрадешь меня? – спросила я тихо.

Он хмыкнул – и вдруг лопнуло напряжение, в котором я находилась все эти дни, и все снова стало ярким и наполненным смыслом. Я улыбнулась, коснулась пальцами губ.

– Давно нужно было это сделать, – чуть помедлив, проговорил Кембритч своим невозможным голосом. – К черту все. Дай мне увидеть тебя.

Я доделала все дела в совершенно безмятежном и чуть оглушенном состоянии. Выслушала выговор от главврача, сетовавшего на то, что Эльсен отучил нас отдыхать. В пять меня начало потряхивать, а минуты потянулись с вязкостью смолы, в половине шестого я уже захлебывалась от эмоций и ожидания, но все же нашла в себе силы спокойно со всеми попрощаться, переодеться и выйти в шесть на черную лестницу.

Интересно, через какое время охранники сообразят, что я иду не туда, куда надо?

Топот ног на нижних этажах я услышала уже на середине железной лестницы, по перекладинам которой лезла наверх, к задраенному люку, ведущему на крышу.

– Марина Михайловна, пожалуйста, остановитесь!

Я поднялась впритык, попыталась поднять люк, заколотила в него ладонью, и он со скрежетом распахнулся. Сверху порывом ледяного ветра сорвало водопад сухого снега, обжегшего лицо, а меня выдернули в свежесть и сумрак, потянули за собой по крыше – крепкая рука на запястье, не позволяющая проваливаться в сугробы, широкие шаги.

И маленький двухместный листолет с открытыми дверями, к которому мы бежали.

– Марина Михайловна!

Люк помог мне забраться в листолет, прыгнул на сиденье пилота с другой стороны, закрыл двери – аппарат загудел, чуть завибрировал и поднялся в воздух.

На крышу выбрался один из охранников, что-то закричал мне вслед. Тут же достал рацию, начал говорить в нее.

Я отвернулась и посмотрела на Люка – его лицо скрывала полумаска. Он нажал на какие-то кнопки и, потянув руль к себе, отчего мы взмыли почти вертикально, наклонился ко мне и поцеловал, царапая щетиной. Но тут же отстранился, кинул мне на колени тонкую полумаску.

– Надень. Может понадобиться.

Я все же оглянулась – далеко над городом мелькали огоньки патрульных листолетов. Люк тоже увидел их. Выругался весело и послал аппарат вниз, почти к проезжей части.

– Так нас труднее обнаружить, – объяснил он, каким-то чудом сворачивая между домов и сияющих желтым светом фонарей, проносясь над толкающимися в пробках автомобилями.

Ожил приемник на приборной панели.

– Срочно! Всем листолетам, находящимся в воздухе, спуститься на ближайшую посадочную площадку! Всем спуститься! Нарушившие приказ будут оштрафованы и лишены прав! Повторяю…

Люк протянул руку и вырубил звук. Посмотрел на меня, усмехнулся так, что у меня дрожь пробежала по телу, и нырнул в какой-то переулочек. Попетлял и вылетел к небольшому ангару с открытыми дверями.

– Здесь я арендовал листолет, – сказал он хрипло. – Маска, Марин.

Я поспешно надела маску, а он уже приземлялся в ангаре, глушил мотор.

– Я еще могу вернуть тебя обратно, – проговорил Кембритч перед тем, как открыть дверь.

– Правда? – c иронией поинтересовалась я.

– Нет, – пробормотал он с веселой безуминкой в глазах и улыбнулся краем рта. – Такую добычу не отпускают, Маришка.

Вышел, приложил к уху трубку, открыл мне дверь. Кивнул подбежавшему удивленному работнику, бросил ему ключи и помог мне выбраться.

– Готов, – сказал в телефон и прижал меня к себе. – Открывай.

Через пару мгновений в ангаре появилось Зеркало, и я с отчаянно бьющимся сердцем шагнула в него, крепко держась за руку его светлости герцога Дармоншира.

Мы вышли у какого-то широкополосного шоссе, на освещенной фонарями парковке. Маг, открывший Зеркало, кинул на меня быстрый взгляд, поклонился Люку и без лишних слов ушел в переход. Мимо по расчищенной трассе со свистом проносились редкие машины, где-то далеко позади виднелись облака, подсвеченные сиянием большого города. Вокруг дороги плотной стеной стояли заснеженные ели. Было холодно.

– Где мы?

– В Блакории. Там, куда успели отогнать машину. Садись в салон, Марина, замерзнешь.

Я послушно двинулась в сторону автомобиля… и замерла, не дойдя нескольких шагов. Уставилась на машину. Обернулась к Люку.

– Не может быть!

Он хмыкнул.

– «Колибри» последней модели!

Я прикоснулась к красному крылу с трепетом, погладила и со вздохом признала:

– У тебя хороший вкус.

– У тебя тоже отличный автомобиль, – с намеком отозвался Люк и прислонился спиной к двери. – У меня был такой же.

– Но не «Колибри», – я умоляюще посмотрела на него. Он со смешком покачал головой.

– Нет, Марина.

– Я хочу ее попробовать.

– Ты уже одну попробовала. Я слишком дорого заплатил за ключи.

Я очень старалась не улыбаться.

– По моему опыту, одна сломанная нога – и ты становишься сговорчивей. Не жадничай, Люк.

– Я подарю тебе потом такую птичку.