Книга Королевская кровь. Темное наследие, страница 126 – Ирина Котова

– А я, – сказала я с нажимом, – хочу сейчас. Ну же, Кембритч. Обещаю, я буду аккуратной и тебе не придется визжать.

Он захохотал и открыл мне двери.

– У тебя есть пятнадцать минут, детка. Отрывайся. Но сначала дай мне телефон Байдека. Не стоит начинать в Рудлоге широкомасштабную полицейскую операцию.

Я помрачнела, достала свою трубку, нашла контакт и протянула ему. Люк шагнул в сторону, и я уселась на сиденье, оставив ноги на земле, бросила куртку назад, закурила. Он набрал номер на своем телефоне, отдал мне мой, и я отключила его.

Несколько мгновений тишины. Я нервно сжала руки.

– Ваше высочество, – проговорил Люк, – это Дармоншир. Марина со мной. Я пригласил ее на прогулку. Вы старший мужчина в семье, я обязан сообщить это вам.

Я прислушивалась изо всех сил. В трубке почти рычали. Лицо Кембритча оставалось спокойным, лишь губы чуть дергались.

– Я обещаю вернуть ее в целости и сохранности.

Снова низкие, резкие отзвуки слов – как удары.

– Нет, это полностью моя инициатива. Марина не знала, что я планирую. Я попросил просто встретиться. Не стоит винить ее. Позвонил, чтобы уберечь вас и ее родных от беспокойства.

Пауза.

– Да, она не против. Я клянусь вам, что буду оберегать ее не меньше, чем вы супругу.

Послушал еще немного.

– Я дам ей трубку, если вы пообещаете не угрожать и сдерживаться.

В трубке что-то рявкнули. Люк усмехнулся, протянул телефон мне.

– Да, – проговорила я тихо.

– Марина, – в голосе Байдека проскальзывало рычание, он явно пытался успокоиться. – Ты с ним по своей воле?

Я посмотрела на Кембритча – он закурил, прислонившись к автомобилю и поглядывая на меня сверху вниз.

– Да, Мариан.

– У него хотя бы хватило смелости позвонить, – рявк нул Байдек. – Я поговорю с твоей сестрой. Но…

– Я все понимаю, – быстро сказала я. – Я люблю ее, Мариан, но не могу так жить. И, если бы я попросила, она бы отказала. Я вернусь и повторю это ей в лицо. И прости, что поставила тебя на передовую. Я вернусь. Но, прошу, – голос все-таки сорвался, – дайте мне немного вздохнуть!

– Марина, – голос Мариана звучал глухо, и он поколебался, перед тем как продолжить. – Хорошо подумай, прежде чем что-то сделать. Дай мне Дармоншира.

Снова трубка перекочевала из рук в руки. Люк выслушал то, что ему говорили, очень спокойно.

– Не нужно озвучивать мне это, ваше высочество, – он взглянул на меня и отошел, выбросил сигарету. – Да, – снова усмехнулся. – Как всегда, в любое время сочту за честь, ваше высочество.

Люк сунул телефон в карман, хлопнул дверью с пассажирской стороны, вывернул регулятор громкости на радио – и зарычала, заорала музыка, застучали в ушах ритмы.

Я закрыла дверь и дрожащими руками взялась за руль.

– Успокойся, – хрипло сказал герцог, – с капризными механизмами нужно сохранять спокойствие. Вздохни.

Я хищно втянула в себя воздух – запах табака и чуть горьковатой туалетной воды, кожи и металла.

Газ.

Машина завибрировала, отзываясь, и понеслась вперед, к трассе. И через несколько секунд я с головой отдалась божеству по имени скорость.

То самое ощущение, когда летишь так быстро, что не чувствуешь ускорения, когда машина словно парит над землей. Когда слушается движения пальцев и почти предугадывает мысли.

Мне кажется, я забыла дышать, растворившись в черной ленте дороги и смазанных, остающихся далеко позади огнях других авто. Фонари у шоссе превратились в единую светящуюся линию, а я ускорялась и ускорялась, пока не почувствовала предел – еще немного, и я не смогла бы справиться с управлением. Задохнулась от адреналина, который шумел в ушах, и медленно стала отпускать газ, пока плавно не остановилась у обочины.

Сердце стучало так громко, что заглушало музыку. Я повернулась к Люку – он смотрел на меня с выражением: «Ну как, поигралась?»

– Как тебе моя скорость? – спросила сипло.

Он усмехнулся и выключил радио. И как он понял, что я люблю нестись по трассе под громкую музыку?

– Неплохо. Вылезай.

Я молча вышла – слишком много счастья было сейчас во мне, слишком слабы были ноги. Пересела на пассажирское сиденье, достала сигарету. Люк поправил кресло, ласкающим движением погладил руль.

– Сейчас я покажу тебе, что такое скорость, детка, – сказал он мне хрипло, и от этого тона, и от предвкушения у меня холодок пробежал по телу.

Я щелкнула зажигалкой, а «Колибри» завизжала, заныла от восторга и полетела вперед. И я, вжавшись в кресло, так и не подожгла сигарету.

За пару минут Люк достиг моего предела, и преодолел его, и разгонялся все сильнее, пока я не вцепилась свободной рукой в дверную ручку, глядя, как шоссе превращается в черный космический тоннель, изредка освещаемый вспышками проносящихся навстречу метеоров-машин, и понимая, что по сравнению с Кембритчем я просто неумелый ребенок.

Холодок разливался по коже, собирая мои мышцы дрожащими струнами, потек по венам покалывающими разрядами, прокатился по затылку и спине волнами страха, делая тело слабым, отозвался внизу живота и в груди тянущим возбуждением – я смотрела вперед, задыхаясь от удовольствия и кусая пересохшие губы, и, кажется, кричала и смеялась оттого, что могу чувствовать весь этот невозможный и невыносимый коктейль эмоций и оставаться в живых.

Люк был богом, гением скорости, и дорога с готовностью покоренной женщины подчинялась ему, укладываясь на землю и сжимая в объятьях. Выгибалась поворотами, низко стонала под шинами, сотрясалась холмами и напряженно застывала прямыми участками – чтобы снова вздохнуть, уходя вверх, лукаво блеснуть неожиданным изгибом или извернуться, попробовать вырваться из-под контроля – но сжимались на руле крепкие руки, чуть сужались темные глаза на спокойном лице, и она опять признавала мужское превосходство.

Боги, он был прекрасен. И, похоже, чувствовал мои взгляды, исполненные священного ужаса, – потому что губы его дергались в усмешке, а я выдыхала раскаленный воздух, и ревновала Люка к машине, и желала запрыгнуть на него, впиться, поцеловать до боли, до крови – так сжималось все внутри от этих кривых улыбок.

Люк затормозил перед каким-то крупным поселением, взглянул на меня и свернул к обочине. Я хотела сказать что-то остроумное, но мысли остались далеко на трассе, разметанные скоростью. Он открыл окно, закурил, снова обжег меня взглядом темных глаз, и я дернула ремень и сделала то, что так хотела, – перебралась к нему на колени, оседлала, оказавшись мучительно близко. Люк с низким смешком откинулся на кресле, чуть отодвинул его назад и потерся об меня бедрами. Я облизнула губы, забрала сигарету и вдохнула терпкий дым. И наконец-то смогла говорить.