Книга Любить монстра. Краткая история Стокгольмского синдрома, страница 95 – Микки Нокс

– Сейчас… – Виктор переходит по ссылке, которую порекомендовал кто-то из посмотревших видео. – А, вот оно. Минута, и загрузится, – говорит он.

На экране возникает лицо Джереми Флемми в безупречном костюме.

Добрый день. Меня зовут Джереми Флемми. Я журналист и всю свою жизнь изучаю маньяков и серийных убийц. Да, это разные вещи, но сегодня я хочу поговорить о другом. Верена и Микки. Сегодня эти имена известны подросткам если не всего мира, то, по крайней мере, всей Германии. Герой моего расследования – человек, называющий себя Микки. Его боятся, и им восхищаются. Человек, ограбивший банк, чтобы спасти свою сестру. Достойно восхищения, правда? Вот только никакой сестры не было. Но об этом чуть позже. Сейчас мы в небольшом дворе на задворках Берлина. Здесь прошло детство нашего героя.

На экране появляется парень, с которым мы вместе учились. Он был лидером в классе, дня не проходило, чтобы он не припечатал меня к стене в туалете. Сейчас это взрослый мужчина, но я все равно вижу в нем того двенадцатилетнего ублюдка.

– Я учился с ним в одном классе. Мы были друзьями. Я был его единственным другом, если уж честно. С ним боялись связываться…

А дальше были годы, проведенные в Индии. Мать мальчика решила, что экзотическая страна с ее буддистским спокойствием способна излечить зарождающееся чудовище. К сожалению, несчастная женщина не смогла остановить своего сына. Сегодня она проходит лечение в клинике, в которую мы сейчас и отправимся.

На экране возникает лицо моей мамы. Она сидит в кресле посреди комнаты. Ну, вроде как начальные кадры «Пролетая над гнездом кукушки». У нее совсем чужое лицо, на котором нет ни грамма косметики. Уголки губ опущены, а взгляд пребывает где-то там, куда я очень боюсь попасть.

В кадре появляется Джереми Флемми.

Здесь мы должны вести себя максимально тихо. Об этом нас попросил персонал больницы.

– Марика, вы слышите меня?

Мама никак не реагирует на вопрос.

– Марика, мы просто хотим поговорить о вашем сыне. Вы помните его?

Он показывает ей экран телефона. Глаза мамы на секунду теряют это отрешенное выражение. В них рождается ужас. Она начинает дико орать.

Ведущий медленно и патетично показывает экран телефона, на котором моя фотография.

Около ста тысяч просмотров за пару часов.

На пару минут я выпадаю из действительности. У меня перед глазами это рождение ужаса. Глаза моей мамы после того, как она увидела мою фотографию. В моих руках что-то вздрагивает. Я пытаюсь понять, где нахожусь. Вижу Верену. По ее лицу текут слезы. Она пытается их остановить. Она плачет из-за меня, понимаете, да?

– Обидно, что он заработал на нас больше, чем мы сами на себе, – говорит Виктор.

– Пойдем отсюда, – говорю я. Как будто если мы окажемся где-нибудь еще, то ролик останется позади. Здесь, на площади. Я знаю, что это не так. Он будет преследовать нас, как и все остальные видео, которыми сопровождается вся моя жизнь последние несколько месяцев.

Мы поднимаемся и уходим с площади. Идем в проулок, в котором больше всего людей. Улица Рокин. Переулок превращается в широкий проспект с барами и кабаре. А вот и знаменитый секс-театр. Там пара несчастных актеров чуть ли не круглосуточно занимаются сексом на глазах у изумленной публики. Возле театра всегда очереди из туристов. Во всяком случае, сколько ни проходил здесь, столько и наблюдал эти очереди.

Проспект заканчивается небольшой площадью. Здесь на удивление спокойно. Большая часть площади заставлена столиками одного из кафе. В центре площади фонтан с фигурами сказочных персонажей. По бортикам фонтана сидят люди. Курят и разговаривают по телефону. Другая половина площади – сплошные магазины, пекарни и сувенирные лавки. Прямо перед нами большое офисное здание. Оно очень нестандартно для этого города. Этажей на десять, коричневое и невзрачное. Никак не подходит ни игрушечным крышам, ни гигантским небоскребам. Нечто промежуточное и очень громоздкое. На первом этаже отделение банка. Перед входом мигает табло с информацией о часах работы. Там написано, что сегодня и завтра банк работать не будет. По техническим причинам.

– Пора спасти Иссэя Сагаву, – говорит Верена. Я не понимаю этой фразы, но в ней столько злости, что становится не по себе.

***

– Что? Ты правда сейчас думаешь о том же, что и я? – спрашивает Виктор.

– Нам нужно ограбление, – говорит она.

– Вы оба двинулись? – спрашиваю я.

– Мы его инсценируем, – говорит Виктор. – Черт. Это круто. Это так круто. Это миллионы просмотров. Миллионы. Ограбление банка в режиме реального времени. Это как раз то, чего нам не хватало.

– Тебе придется сниматься, – предупреждаю я Верену.

– Ты потренируешь меня, – говорит она. В ее голосе больше нет страха. Обида, отчаяние, гнев, что угодно, но она уже не боится. Судя по всему, все самое страшное, по ее мнению, уже произошло.

– Я пошел договариваться, ждите меня здесь, – говорит Виктор.

Ночь проходит в репетициях ограбления. Ощущение того, что все вокруг происходящее немного напоминает бред, усиливается с каждым часом. Виктор вытаскивает в центр снятой нами студии стол и садится за него, кокетливо поправляя рубашку. Он изображает операционистку. Мы выходим за дверь квартиры. Я протягиваю ей пистолет без обоймы. Она смотрит на него и не решается взять.

– Все нормально?

– Может, лучше я буду изображать сотрудника банка? – жалостливо спрашивает она.

– Тогда завтра меня весь Интернет обвинит в гомосексуализме.

– Станешь иконой гей-сообщества.

– Мы можем вообще этого не делать. Никто не заставляет.

– Пока мы известны, мы вне подозрений. Для того чтобы исчезнуть, все равно нужны деньги.

– Поверь мне, для того чтобы исчезнуть, деньги не нужны.

Я все еще держу в руках пистолет. Со стороны сцена выглядит, думаю, подозрительно. Двое стоят перед входом в квартиру на первом этаже и не могут решить, у кого будет пистолет. Спасает одно. Это Голландия. Здесь на такое никто не обращает внимания. Здесь никогда ничего не происходило. Кроме гей-парада.

– Готова? – спрашиваю я.

Она кивает и берет из рук пистолет. Я толкаю дверь, и та противно скрипит на петлях.

Делаю шаг вперед, и дальше начинается дикий треш. Верена идет вслед за мной. Она расставляет ноги на ширину плеч, вытягивает руки с пистолетом в стойку и выдыхает:

– Деньги на бочку, – после чего руки у нее вздрагивают, и пистолет с диким грохотом падает на пол.

Я и Виктор просто не можем сдержаться от хохота.

– Как там звали ту комментаторшу, которая с тобой хотела пойти банки грабить? – сдавленно спрашивает у меня Виктор.